Дела и правда были погаными, хуже, чем в Легионе. Там, у полковника Дювалье, случалось делать работу грязную и кровавую, но Легион своих не предавал - во всяком случае, друг другу в спину легионеры не стреляли и не устраивали на соратников засад. А тут у Каргина рождалось ощущение, будто его выставляют паяцем, манипулируют им так и этак, навязывают в партнеры то содержателя цирка, то фокусника или метателей ножей, то рыжую красотку или шута, которому лишь идиотов играть. Шут, впрочем, уже доигрался, зато остались красотка и фокусник.

    "Гриф" опередил его минут на тридцать, и когда Каргин вылез из пальмовой рощи, машина уже висела над осыпью, сверкая фасеточным оком пилотской кабины. Фигурок в черном видно не было; они, похоже, крались сейчас между камней, подбирались к пещере или достигли ее и высматривали, куда подевались мсье Умберто с рыжеволосой сеньоритой. Каргин надеялся, что осторожность Хью не изменила: услышав вертолетный гул, он мог сообразить, что договор нарушен, и что в пещере от солдат не спрячешься. Но в Хаосе хватало и других укрытий, так что референт и Нэнси могли сейчас лежать в каком-нибудь овраге, под защитой кустов и кактусов. Это было надежнее, чем полагаться на договоры с Кренной. Из них бельгиец признавал лишь те, что подкреплялись финансами, и, будучи личностью пунктуальной, старался выполнить их от первой буквы до последней точки. Сказано, зачистить остров - значит, так и будет сделано. Без всяких исключений для мсье Арады и сеньориты Мэри-Энн.

    Увидев помело, Каргин свалился в ближайшую канаву, сорвал с плеча винтовку, и в этот миг заверещала рация.

    – Поймали твою сеньориту, - сообщил майор. - Раф Пирелли расстарался… Помнишь такого? Сицилийца из Палермо?

    – Помню, - откликнулся Каргин. - Жмот и жулик. Вечно бозумским потаскухам недоплачивал.

    – Не жмот, а экономный парень. Крайне экономный! Все сицилийцы, знаешь ли, такие… Теперь вот интересуется, сразу красотку кончать или можно немного развлечься. Молодая, говорит, стройная, но в теле. Хороший товар, бесплатный, жаль, если зазря пропадет… Я велел, чтоб дожидался тебя. Ты ведь придешь, не так ли? Только поторопись - Пирелли уж очень не терпится.

    – Ах ты вошь бельгийская!.. Ну, погоди! Доберусь до Пирелли, матку выверну! - рыкнул Каргин, добавив пару крепких выражений. Родной армейский лексикон был крут - рация крякнула, захрипела, но выдержала. Как, впрочем, и майор. Он лишь заметил:

    – Общайся на нормальном языке, не на своем тарабарском болгарском.

    – Я не болгарин.

    – А кто? Поляк? Румын? - Кренна явно забавлялся.

    – Историю плохо знаешь. Поляки с румынами Париж и Берлин не брали, французам и немцам рыла не чистили, - сказал Каргин и передернул затвор винтовки. - Погоди, мы еще и до вашей Бельгии доберемся, раком поставим и научим по-русски говорить.

    – Пока что вы до Бельгии не добрались, а я уже тут, на острове, - резонно заметил Кренна. Потом промолвил: - Ну, так придешь на Пирелли поглядеть? Как он с сеньоритой развлекается?

    – В другой раз, - пообещал Каргин. - Мне эта сеньорита до лампочки.

    – Придешь! Вы, славяне, так сентиментальны… Думаю, ты уже на месте. Гормана разглядел?

    Приподнявшись, Каргин покосился на вертолет, неторопливо круживший над осыпью, и буркнул:

    – Что-то в воздухе мельтешит…

    – Вот и отлично! Ты тоже имеешь шанс поразвлечься, хоть не с такой приятностью, как Пирелли.