Казалось, его ухо, поросшее пучками черных, похожих на проволоку волос, дергалось. Его голос звучал почти мечтательно.

– Прошу прощения, можно повторить?

– Я сказала, что предлагаю сделку. Разовое ограниченное предложение. – Лилли чувствовала, как струйка пота стекала в углубление между ее ключиц, потом между грудей, вниз по животу. Было ощущение, будто огненный муравей полз по коже. Она посмотрела на обращенную к ней часть лица старика, безуспешно пытаясь прочесть его эмоции.

Затем она сказала низким, спокойным голосом, слова были едва различимы:

– Меня – за детей.

Глава пятнадцатая

– Прости, я не понимаю. Ты сказала «меня за детей»?

– Все верно. Отпусти детей, и ты можешь оставить меня.

Старик пожевал щеку, пока обдумывал предложение.

– Прости мою невежливость, но если считать стычку на парковке, а также сегодняшнюю потасовку, ты убила, по крайней мере, с полдюжины моих людей. И я уверен, мы найдем миссис Галлум, медсестру, мертвой в той временной детской. Есть ли какие-либо причины, чтобы я доверял тебе и рассматривал твое предложение как серьезное?

Лилли кивнула, все еще прижимая нож к линиям на его щеке.

– Я больше никого не трону, позвольте детям уйти. Приделывайте трубки к моей заднице, вскрывайте как лягушку, скормите меня ходячим. Что угодно. Дайте детям уйти. Это все, что я прошу, и я ваша.

Старик взвешивал что-то мгновение, ничего не говоря, его губы были задумчиво поджаты.

– Ты думаешь Стивс – хороший улов? – Лилли подлила масла в огонь. – Серьезно, я знаю практически каждого выжившего отсюда до границы с Флоридой. Я помогу найти трупы, я расскажу вам все, что нужно. Просто дайте детям уйти, и вы получите меня. Больше никто из Вудбери никогда не побеспокоит вас.

Теперь тишина, казалось, начала кристаллизоваться вокруг них, как если бы сам воздух стал желейным – пока старик обдумывал ситуацию. Мучительная пауза, казалось, превратилась в вечность, пока Лилли рассматривала лица детей. Они еще не осознали последние события. Они все еще выглядели совершенно ошарашенными и испуганными. Их маленькие бледные руки цеплялись за веревку, будто это их воображаемая линия жизни, их связь с более мягким, добрым миром, где воспитатели детского сада ведут стаю шалунов на школьную парковку, где матери-наседки ждут детей во внедорожниках со здоровой едой. Томми Дюпре все еще продолжал трясти головой, но не мог сказать ни слова. Бетани Дюпре пришибленно смотрела в пол со скорбным выражением лица, как будто она все время ожидала чего-то вроде этого. Единственная слеза повисла у нее на кончике носа, потом упала на пол. В это время старик вздернул бровь дугой и сказал человеку в бандане:

– Лоуренс, можешь сказать, есть ли у нас основные реагенты для общего анализа крови?

Мужчина в бандане подумал, все еще целясь в мальчика.

– Я думаю, что есть. Есть много антител к А- и В-антигенам… и я думаю, есть еще раствор для А- и В-антигенов.

Старик медленно кивнул, сосредоточенно, не делая резких движений, которые бы встревожили или напугали женщину, держащую нож.

– Хорошо, Лилли… Сначала мне нужно будет проверить кое-что, если мне можно… для того, чтобы мудро осуществить эти переговоры. Это тебе подходит?

Лилли пожала плечами.

– Делай, что нужно.

Они взяли образец крови Лилли. Не самым удобным способом, но кое-как им удалось сделать это быстро и оперативно, без лишних движений. Мужчина в бандане исполнил эту обязанность. Сначала он поспешил прочь по прилегающему к рецепции коридору, пока Лилли продолжала держать нож у шеи старика. Через несколько минут мужчина в бандане вернулся со шприцами, объяснил, что надо сделать, и Лилли позволила ему взять кровь из своей ноги.