Шарил долго, бесконечно долго. Уже все понял, но верить не хотел и продолжал водить рукой по земляной стене.

Никакой веревочки не было.

Он подпрыгнул два раза на столе, взлетел — руки ударились о закрытую крышку.

— Я тогда еще не поверил, что ты знаешь какую-то тайну, — услышал он голос Александра. — А теперь убедился, что это так.

—  Но кто, кто мог нас здесь замуровать? — закричал Гард.

— Какая разница, Гершен? Замуровать — это очень точное слово. Из иудейской тюрьмы выхода нет.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Никогда в жизни Барак не убивал людей. Никогда. Да, его жизнь была нелепа, бессмысленна, но он даже представить себе не мог, что когда-нибудь в его судьбе случится такое большое горе: он станет убийцей.

Тогда он действовал быстро: убил римского охранника, заставил Гершена покинуть убежище, сам скрылся, чтобы Гершен его не заметил.

Но потом всю ночь Барак не мог заснуть. Он смотрел на звезды и думал: где сейчас убитый римлянин? Учитель говорит, что душа человека не умирает, а просто перевоплощается во что-то другое.

Может быть, звезды — это глаза человеческих душ? Может быть, душа этого римского воина сейчас смотрит на него и спрашивает: «Куда ты дел мое тело? Зачем ты его уничтожил?»

Этот римлянин был ни в чем не виноват. Он просто делал свое дело — охранял. И за это погиб? Просто потому, что встал на пути Барака? Просто потому, что мешал Бараку? Разве может быть мир так устроен?

И, главное, что же теперь делать? Как помочь душе убитого им человека? И может ли помочь он — тот, кто оставил душу без тела?

Всю ночь мучался Барак над этим вопросом. Даже хотел плюнуть уже и на эту Весть, и на Гершена да и пойти к Учителю, который — единственный в мире! — знал ответы на любые вопросы.

Когда наступило утро и звезды растворились в небе, Барак почувствовал, что ему отчего-то стало легче, словно он и впрямь избавился от неприятного, пронизывающего взгляда.

Барак видел, как методично, беззлобно, но жестоко били римляне разбойников, а те даже не пытались сопротивляться.

Потом он смотрел, как сооружают ритуальный костер и кладут на него тело погибшего воина.

Потом слышал, как Александр сказал, что, мол, воины так торопились за сестерциями, что даже не похоронили кости убитого в урне.

И тогда пришло решение.

Конечно, Барак знал устройство иудейской тюрьмы. И пока Гард с Александром разглядывали нож, он отрезал веревочку.

Странное дело, но в тот момент Барака совсем не волновало, отыскал Гершен Весть или нет.

Барак принял решение и должен был его исполнить. Это — главное.

Он запер Гершена и Александра в убежище, чтобы они не мешали ему, и пошел по пустым домам в поисках урны.

Барак несколько раз видел, как хоронили умерших, а чаще — убитых римлян, и представлял себе, как это делается.

Урну не нашел, однако, отыскал какой-то металлический сосуд.

Потом в золе откопал кости. Очень боялся увидеть череп. Но черепа не было — наверное, от жара он раскололся на мелкие части.

Барак рылся в золе тщательно, доставая каждую косточку и складывая их в сосуд.

Склепа не было. И Барак зарыл сосуд под деревом.

Когда зарывал, думал о том, что ни за что не станет убивать Гершена. Если тот отыскал Весть, отнимет, украдет, в крайнем случае, оглушит Гершена, заберет Весть и убежит.

Но убивать человека больше не будет никогда...

В эту минуту Барак очень хорошо понял, что такое настоящее несчастье. Настоящее несчастье — это когда звезды глядят на тебя с укоризной.

Он нашел воду, вымыл черные от золы руки и лицо и пошел выпускать пленников.

Когда крышка выхода открылась, Гард и Александр прижались к стене, ожидая нападения.