Здесь, среди зелени долины Эйн-Геди, воздух был чистый и вкусный. Казалось, от каждого вздоха прибавляется сил.
Мимо Гарда промчался козел с красивыми, изящно изогнутыми рогами. Комиссар даже успел поймать испуганный взгляд больших печальных глаз.
«Зачем мне Весть? — подумал комиссар. — Почему бы мне не жить в одной из этих пещер? Стану Робинзоном, смастерю лук, буду охотиться, ловить рыбу... Еще Пятницу какого-нибудь найду. Хорошо бы, конечно, женского пола... И стану ждать, пока эти экспериментаторы на Земле про меня вспомнят. Не может быть такого, чтобы они забыли про меня навсегда!»
Гард опустил голову и руки в колодец Давида. Вода была холодной, но не ледяной, она не ломила зубы.
Исполнив ритуал и заодно утолив жажду, Гард решил искупаться в маленьком озере, которое образовывал летящий с гор небольшой водопад.
Потрогал воду в озере — ледяная. Поднял голову.
Со стороны водопада к берегу плыла женщина. Комиссар не сразу узнал Элеонору. Ее длинные черные волосы были собраны на голове в пучок, из-за чего Элеонора казалась совсем юной.
Она подплыла. Вышла. Подошла к Гарду.
Из одежды на Элеоноре была лишь крошечная набедренная повязка. Но это ее, кажется, вовсе не смущало.
— Ты дошел сюда, Гершен. Это хорошо, — сказала Элеонора вместо «здравствуйте».
«Может, она и есть моя Пятница? — подумал комиссар. — Боже мой, в последний раз у меня была женщина тысячелетия тому вперед».
— Привет, — ответил комиссар, опустив глаза.
Серебряные капельки воды дрожали на груди Элеоноры. Смотреть на это было не то чтобы неловко, но просто невыносимо.
— Я говорила Михаэлю о тебе. И о том, что ты ищешь.
Элеонора подняла руку и распустила волосы. Теперь она была похожа на русалку. На русалку с наглыми и умными глазами.
— И что Михаэль? — спросил комиссар, чувствуя: еще немного, и он набросится на эту женщину.
А что? Все очень романтично. Трава — мягкая, водопад — в меру шумный, погода — в меру жаркая.
— Михаэль не знает тебя, — ответила Элеонора с некоторым удивлением. — Он тебя никогда не видел. А Михаэль видит всех.
— Я просто был очень далеко. Я говорил тебе. Совсем далеко, туда даже Михаэль не заглядывает.
— Для человека, который может заглянуть в Божье царство, нет понятия «далеко», — возразила Элеонора. — Михаэль сказал, ему интересно встретиться с тобой.
Чуть коричневая, гладкая кожа Элеоноры почему-то никак не могла высохнуть окончательно. Она переливалась в лучах неяркого солнца, отчего казалась еще более манящей.
— Так он поможет мне? — спросил комиссар, сглатывая слюну.
— Он должен проверить истинность твой веры. Я ждала тебя, чтобы предупредить: ты должен быть готов к испытаниям.
— Истинность моей веры во что? В кого?
— Истинная вера — это понимание человеком того, что он живет в присутствии Бога. Имя этого Бога, а так же ритуалы с Ним связанные — детали. Гершен, ты в Бога веришь?
Как давно, кажется, этот же вопрос задавал ему его начальник, префект полиции.
Как тогда, так и сейчас Гард не знал, что ответить, и опустил взгляд.
Тем более что смотреть на обнаженную Элеонору все равно было трудно.
Девушка расценила его молчание по-своему:
— Это хорошо, что ты молчишь. Верящий в Бога никогда не кричит об этом. Прощай же, — она повернулась, чтобы уйти, но тут же остановилась. — Запомни, Гершен: Михаэль очень не любит, когда его называют по имени.
— Да знаю я! — не выдержал Гард. — Знаю!
— И еще, — сказала Элеонора совершенно спокойно. |