Далее: Бицжеральд вертит в пальцах длинную каминную спичку. Спичка описывает замысловатые круги и петли, завораживает, гипнотизирует. Бицжеральд чиркает спичкой о коробок, закуривает. Крупно: телефон на засыпанном трубочным пеплом столе. Телефон молчит.

Химки, раннее утро: хороший парень сидит на корточках, постелив на пол карту Крымского полуострова. На карте лежат раскрытые книги. Хороший парень бросает взгляд на телефон с обмотанной лейкопластырем трубкой. Телефон молчит.

Далее: молодой человек в зеркально начищенных «Рочи» едет в такси, смотрит в окно, рассеянно разминает обмотанную носовым платком ладонь правой руки. На платке проступило небольшое пятнышко крови. Крупный план, лицо: пульсирует синяя жилка под глазом. Взгляд углублен в себя. Лицо озадаченно.

Далее, далее…

В общем, ну его. Старое дурацкое кино, снятое не так, как бывает на самом деле, а как понятней зрителю. Ну, например, агент в ботинках «Рочи» никогда не выйдет на прямую связь с Бицжеральдом. Даже если наденет обувку от «Луи Виттона» – и то не выйдет. Пусть ему хоть ноги отрубят – до Бица он не дозвонится. Он вообще не знает, кто такой Биц, и не подозревает, на кого работает. Получил задание, выполнил, получил деньги, погулял от души… Даже под пыткой он не сможет ничего рассказать про агентурную сеть ЦРУ в Москве. Его вершина – местный резидент, кто-то из русских предателей, который прекрасно осведомлен, чьи поручения выполняет, ознакомлен с ухищрениями конспиративной связи и все равно замыкающийся напрямую не на Бицжеральда, а на одного из офицеров резидентуры. Короче, кино оно и есть кино. Мачо видел его не раз и Мачо не любил таких фильмов… если не считать нескольких моментов. Но именно здесь один из таких моментов и наступил.

– Он как сквозь землю провалился, уже несколько недель, – говорит Фил, офицер резидентуры, с которым Мачо поддерживает прямой контакт. Каждый сеанс связи проводится в заранее оговоренное время, из людного оживленного места. Сейчас Мачо находится на Манежной площади, а Фил – в туалете ГУМа.

– В «Козероге» не появляется, дома не живет. Наш человек к нему ходил, так на него напали, хорошо смог отбиться… Может, совпадение, а может, кто-то ему угрожает…

Каждый разговор ведется с нового телефона и с новой «симкой», его продолжительность – не больше пяти минут. Повторно ни телефон, ни сим-карта не используются. Отследить или засечь такой контакт практически невозможно. Да и теоретически – тоже.

– И дружок его закадычный, Хорь, тоже пропал… Хотя все говорят, у них такое бывает… Вернутся, никуда не денутся…

– А что мне делать? – холодно спросил Мачо. – Зачем меня оставили?

Он был крайне раздражен. Как может быть раздражен человек, выполнивший серьезное задание, расслабившийся, уже поставивший одну ногу на трап самолета и… получивший приказ о продолжении операции.

Фил вздохнул, и это было слышно даже в окружающем Мачо шуме.

– Да затем, что сейчас все уперлось в тебя! Только ты можешь получить результат! Другого пути нет, а на карте стоят очень серьезные вещи. Очень!

Ну вот. В любом, даже самом пакостном кино рано или поздно наступает кульминация, когда каждому становится ясно: кто по-настоящему хороший и умный, а кто – плохой и глупый. Лощеные красавчики, с высоким уровнем интеллекта, заходят в тупик. Консилиумы, мозговые штурмы, задумчивые почесывания бескрайних академических лбов не дают результата. Трудности образовали непроходимую стену. На академических лбах вызревают болезненные шишки.