Изменить размер шрифта - +
Мы услышали грохот, и он подумал, что, может быть, голубой грузовик свалился с дороги.

– Я тоже его слышал.

Я открыл левую дверцу и усадил Боузи между Джо и мною. Она отодвинулась от него.

– Неужели я должна ехать рядом с ним после грязного трюка, который он сыграл со мной и с Доном?

– Да брось ты, – сказал Боузи. – Керриган спокойно мог перевезти денежки через южную границу и потратить их там.

– Не хочу даже слышать об этом. Ты просто жулик. Надеюсь, что они запрут тебя и выбросят ключ.

Машина поднялась на гребень. Мак-Гауэн стоял наверху, опираясь на свое ружье и тяжело дыша. По другую сторону, в темной впадине каньона, мелькали оранжевые огоньки пламени.

Старик, прихрамывая, подошел к машине.

– Похоже, им пришел конец. Думаю, они не заметили вовремя двухместный драндулет Джозефины.

– Туда им и дорога, – проворчала Джо.

– Нельзя так говорить, Джози. Ты не проявляешь должного уважения к человеческой жизни.

– Но я-то ведь тоже человек, верно? К моей жизни они не проявляли особого уважения.

Мак-Гауэн влез на заднее сиденье, и мы поехали вниз по извилистой дороге. Спортивный автомобиль лежал вверх колесами. Черные следы шин вели к краю дороги, где свалился грузовик.

Он все еще ярко пылал тридцатью футами ниже нас. Сквозь запахи горящего бензина и алкоголя мне вновь почудились запахи Окинавы.

 

Глава 26

 

Небо стало лимонно-белым, потом вспыхнуло яркими красками. Солнце появилось в зеркальце на ветровом стекле, словно яркая монета, выскочившая из автомата. Переливающаяся всеми цветами пустыня передразнивала небо, а юкки лениво склоняли колючие ветки.

Я подумал, что если в этом месте есть свое божество, то ему должно быть одиноко и скучно от повторяющегося зрелища рассвета и заката. Я бросил взгляд на сонную распухшую физиономию Боузи, напоминавшую лицо утопленника, которого вытащили из воды после пребывания там в течение нескольких недель. Его голова лежала на плече Джо. Она проснулась и смотрела на него.

Я вел машину через плато в западном направлении. Усталость одолевала меня настолько, что я лишь колоссальным усилием воли заставлял себя нажимать на педаль. При виде перевала Техачапи я разбудил Боузи и прислушался к его инструкциям, походившим на невнятное бормотание. Боковая дорога тянулась влево на несколько миль и спускалась в каньон, переходя в тропу для скота.

Дно каньона все еще было в тени. Над ним кружили четыре сарыча, взмывшие в небесную синеву при звуке мотора. У подножия склона, где среди низкорослых дубов вилось русло высохшего потока, стоял черный автомобиль с откидным верхом.

– Она там, – сказал Боузи.

Я оставил его под прицелом винтовки Мак-Гауэна и двинулся по гравию к брошенной машине. Кабина была пуста, а багажник заперт. Рысь оставила следы лап на его пыльной крышке.

Я вернулся к своему автомобилю за ломом. Из мрака кабины на меня уставились вопрошающие глаза Боузи, поблескивающие на гротескной маске его лица. Мак-Гауэн облек вопрос в слова:

– Ее там нет?

– Я хочу взломать багажник.

Она лежала там, поджав колени, словно младенец в железном лоне. На стекле солнечных очков алело пятно крови. На одной из коричневых туфель недоставало каблука.

Я наклонился, чтобы взглянуть на ее лицо. Слезы едва не ослепили меня. Не то чтобы она имела для меня какое-то значение. Я и видел-то Энн Майер только на фотографии, где она весело смеялась на пляже. Но меня душил гнев на собственную беспомощность перед лицом смерти.

Сарычи кружили наверху, словно подвыпившие гробовщики. Безумный красный глаз солнца появился над краем каньона.

 

Глава 27

 

Тело Энн Майер лежало на сверкающем сталью столе. Оно имело цвет слоновой кости, за исключением сосков, дырки под левой грудью и двух длинных разрезов, изгибающихся от плеч к точке под грудной костью.

Быстрый переход