Узнал в одном из них младшего сержанта Фетисова. Только сейчас у него на плечах были уже сержантские погоны. Ну, в любом случае, как бы мне не хотелось с ним поговорить, высовываться не стоило. И на то была масса причин.

До конечной точки отсюда было примерно метро триста пятьдесят, может чуть больше. Но это по прямой, а если обходить все объекты, то расстояние можно было смело увеличивать вдвое. К счастью, патруль прошел мимо и мы продолжили движение. На территории Чернобыльской АЭС постоянно что-то гудело, шумело. Тут и там были слышны звуки, похожие на сброс пара под давлением. Что именно это было, никто из нас выяснять не собирался — фоновый шум отлично скрывал случайные посторонние звуки.

Мы прошмыгнули под эстакадой, обошли пристройку, в которой размещались главные циркуляционные насосы. До стены разделения третьего и четвертого энергоблоков добрались быстро, правда, в темноте едва не переломали себе ноги. Здесь была относительно затемненная сторона, поэтому удалось ускориться и проскочить сразу пару сотен метров.

— На часах двадцать пять минут первого! — выдохнул я, когда мы оказались на месте. — Ищите лестницу! Она должна быть где-то здесь.

— А точнее? — хмыкнул Виктор, осматривая стену.

— А поточнее не скажу, — в спешке парировал я. — Когда я был тут в прошлый раз, здесь была сильная метель и наметены сугробы снега.

Несколько минут ушли на то, чтобы обойти всю западную стену, но, в конце концов, нужную лестницу мы обнаружили. Первым на крышу полез я, за мной Виктор, а последним Григорий, таща за собой дозиметр. Забравшись на первый уровень, я остановился и осмотрелся — именно отсюда сорвался куратор, когда пытался сбежать. Обледенелая поверхность сыграла против него, собственно, поэтому сбежать у него и не получилось.

Дальше вторая лестница, ведущая на верхнюю отметку третьего энергоблока. Ее преодолели без проблем, правда от высоты и раскинувшейся под нами картины аж дух захватывало. Огромная, хорошо освещенная территория ЧАЭС по своему завораживала — ну кто еще похвастается тем, что видел все это до техногенной катастрофы?

Вместе с тем я подумал об Андрее. Где он может быть?

Петров был в курсе того, что мы собираемся в десять вечера, но без подробностей. Сейчас план практически посыпался, правда, ни Гриша, ни Виктор об этом не знали, могли лишь догадываться. Чего только стоило мне сохранять непринужденный вид…

Прошмыгнувшись по крыше мы нашли то самое помещение, где ранее куратор разбил стекло. Свет в нем не горел, значит, внутри никого нет. Аккуратно вскрыв ножом раму и вытащив стекло, Виктор обеспечил нам возможность проникнуть внутрь.

— Кому-то нужно остаться здесь, чтобы контролировать путь отступления, — произнес Григорий, заглянув внутрь. — Лучше пробиваться через кого угодно, но зная, куда и в какую сторону. Может быть мне остаться? О работе реактора и энергоблока я не знаю ничего.

Честно говоря, в его словах был смысл, но мне показалось странным, что он предложил это только сейчас. До этого момента вопрос о разделении группы не поднимался в принципе — мы должны были идти на блочный щит управления все вместе.

— Разделяться нельзя! — возразил я, глядя на отца Курсанта.

— Согласен. Но в его словах есть смысл… — вдруг поддержал его Виктор, взглянув на часы. — Уже без двадцати час! Алексей, мы справимся и вдвоем или ты думаешь, что операторы окажут нам сопротивление? Перекроем двери, заблокируем выход. Отключим телефоны!

Время шло, сохранять самообладание в ситуации, которая развивалась не так, как было запланировано — было крайне тяжело. Я сомневался в предложении Гриши, но его решительный взгляд и поддержка Виктора сделали свое дело.