Оба уставились на меня с изумлением.

— Пока вы не натворили дел, отойдите в сторону! Живо! Виктор, можешь встать? — я продолжал держать рядового на прицеле.

Тот оттолкнул от себя ефрейтора, кое-как поднялся.

— Сука! — процедил тот.

Витя подобрал свой пистолет, прошел мимо меня, шагнул за спину.

Я отвернулся всего на секунду, когда практически одновременно, над моим ухом прогремел выстрел. Тут же раздался второй, но уже откуда-то из-за спин патрульных. Зайцев и его напарник упали на пол.

Резко обернувшись, я ничего не увидел. Неожиданно, мне в глаза ударила струя перцового спрея.

Тут же брызнули слезы, глаза обожгло острой болью, отчего я мгновенно потерял способность смотреть.

— А-а… Черт возьми! — я схватился ладонью за лицо. — Виктор, какого хрена?

— Извини, Алексей! — его голос раздался совсем рядом. Через секунду я почувствовал сильный удар под колено. Взвыв от нестерпимой боли, я опустился на пол.

Почувствовал, как «Макарова» выдернули из руки. С головы резко стянули маску.

Попытался проморгаться, но получилось плохо. Кое-как, сквозь слезы, я различил в коридоре чей-то темный силуэт.

— Привет, Алексей! — раздался приближающийся голос из коридора.

Он был очень знакомым, но я все равно не понял, кому он принадлежал.

— Что… Что происходит? — через силу пробормотал я.

— Разве ты еще не понял? — ухмыльнулся Виктор. — Я и есть Клык! И благодаря моей предприимчивости, влияние капитана КГБ оказалось очень кстати. Именно так я подставил товарища Черненко, а затем и Иванца…

— А ведь я был правой рукой Алексея Владимировича… — снова раздался знакомый голос, который я наконец-то опознал. В нем были нотки ехидства.

Круг подозреваемых резко снизился всего до одного единственного человека. Дьявол, ну точно, речь о Пономареве.

Сложно представить то, что я почувствовал в этот момент. Этот сукин сын всегда был в курсе всех дел полковника Андрея, который на самом деле носил совсем другое имя. Он знал о каждом его шаге, знал о «Барьере», об учебном центре.

А мы-то, наивные глупцы предполагали, что Клык каким-то образом проник в верхушку КГБ сам… А на деле все оказалось куда проще. Но как же ему удалось его завербовать?

— Что же тебе обещали, капитан? — мрачно поинтересовался я.

— Да я уже не капитан, — весело хмыкнул Пономарев. — Ради той суммы денег, которую мне заплатили, ты сделал бы то же самое!

— Не сделал бы! — процедил я. — Не стыдно родину продавать было?

— Родину? Ни капли.

— О, конечно! — рассмеялся я, вспомнив о капитане Гнездове, что в Сирии прострелил мне мозги. Ведь тот же случай. — Для таких как ты, она ничего не значит, да? Не она ли тебя кормила и воспитывала? Обучала в детских садах и школах, лечила в больницах… Дала тебе жилье и работу! Нет?

— Жилье? Жалкую «хрущевку»? Да начхать мне… Я давно мечтал свалить в Америку! Подальше из этой дыры, в которой все не для людей!

Я дернулся было, но мне ясно дали мне понять, что все мои жалкие трепыхания тщетны… Нет, я вовсе не был таким ярым патриотом СССР. Да и к понятию родина у меня был свой взгляд… Но тут другое! Вряд ли смогу это объяснить — сам до конца не понимал своей позиции.

А Виктор… Про него я вообще молчу! Какой же я слепой глупец — сам позвал в свою команду того, кто изначально стоял за Чернобыльской аварией… Посвятил в свои планы, рассказал все от и до…Да-а, не разглядел я волка в овечьей шкуре, он оказался куда коварнее, чем мы с Андреем предполагали.