Это был товарищ Иванец, собственной персоной. Отец Генки.

— Павел Сергеевич? — опешил я, удивившись неожиданной встрече. — Вот так неожиданность. Честно говоря, рад вас видеть. А вы изменились. Уже и не помню, когда мы последний раз с вами встречались.

— Верно, Алексей, — слегка улыбнулся тот. — Давно дело было.

С момента нашей последней встречи, выглядеть он стал похуже. Видно было, что у него какие-то проблемы со здоровьем. Набрал вес, кожа бледная, дышал тяжело.

— Как там Генка? — поинтересовался я.

— Нормально. Приобщил к делу, спортивно-культурной деятельностью в Киеве занимается.

— Генка? Культурной деятельностью? — рассмеялся я. — Вот не поверю. У него же со спортом было никак… А с культурой тем более!

— А вот поди ж ты… Все меняется, — устало улыбнулся Иванец. — Алексей, мы ведь встретились не случайно. Я ждал нашей встречи. Как там обстановка в Афганистане?

— Вы уже в курсе?

— Работа такая, хоть меня и списали со счетов.

— В смысле? Вы что, больше не в комитете?

— Нет. В отставке, на пенсии я. По медицине. Впрочем, никто не мешает мне продолжать работу в горисполкоме. Но такие люди как я, даже по здоровью, со службы просто так не уходят. Консультирую, в курсе многих вопросов. И да, я, как и ты, тоже сторонник нестандартных методов. Это ведь я рекомендовал Алексею Черненко отправить тебя.

— Почему именно меня?

— Потому что для тебя это важно. И не спорь. Я давно уже понял, что у тебя повышенный интерес ко всему, что происходит на нашей электростанции. Знаешь, я провел подробный анализ по событиям восемьдесят пятого и шестого годов и понял, что ты как будто бы заранее знал, что там должна произойти авария. Как ты это можешь объяснить?

Ответил я не сразу.

— Интуиция, Павел Сергеевич. Я ведь еще на «Овруче» догадался, что проблема вовсе не в ЗГРЛС, а самой электростанции. Точнее, не так. Диверсанты хотят устроить аварию, но так, чтобы и радиолокационная станция попала под воздействие. В общем-то, так оно и получилось.

— Темнишь ты, Алексей! — едва заметно улыбнулся Иванец. — Но не переживай, я ни в чем тебя не обвиняю. Ты проделал огромную работу и даже в комитете очень немногие люди понимают, что на самом деле происходило на электростанции и какую проблему удалось решить малой кровью. Какие последствия могли быть, если бы ты не вмешался в ход событий… Это заслуживает особого внимания.

— Павел Сергеевич, вы человек умный и захотели встречи со мной, вовсе не для того, чтобы обсуждать апрельские события восемьдесят шестого года! Давайте уже ближе к делу?

Тот шумно выдохнул, кивнул.

— Как скажешь. В общем, когда доверенное лицо Алексея Владимировича, известный тебе капитан Пономарев начал свою игру, мне пришлось уйти в тень. Конечно, были определенные проблемы на службе, пришлось сильно понервничать. Я пытался понять, как этак произошло, что у нас под носом завелся крот. Уже потом, мои люди делали обыск в квартире погибшего капитана и наткнулись на кое-что интересное.

— Что именно?

— Запись. На диктофоне.

— Кассета?

— Да. Там Пономарев дал достаточно развернутое описание того, что ты из себя представляешь, и что именно ты наибольшая угроза для запланированной ими диверсии. Судя по всему, Виктор был с ним согласен, но у него также было свое видение на все это дело. Пономаревым было сделано две копии, одну из них мы и нашли. А вот куда делась вторая — загадка. Любопытно то, что запись датирована двадцать четвертым апреля, то есть за пару дней до того, как сам Пономарев был убит.