— Он кому-то отправил запись?

— Верно. Способ отправки неизвестен. Но странно другое. Он подчинялся Виктору, а Виктор получал инструкции от некоего куратора, что погиб в декабре восемьдесят пятого года, упав с крыши энергоблока. Тогда связь между ними была разорвана, но исполнитель все равно продолжил выполнять задачу, а это наводит на определенные мысли. Мы предположили, что в этой цепочке был кто-то еще, о ком мы не знаем. Пока не знаем. Кто-то, кто себя еще не проявил, но продолжает оставаться в тени. Судя по всему, Пономарев был с ним на связи. Рискну предположить, что западные спецслужбы теперь знают, кто ты такой. И знают, что именно ты помешал им устроить диверсию на АЭС. А знаешь, какой вывод отсюда можно сделать?

— Какой? — я уже предполагал ответ, но все равно решил спросить.

— Кто бы ни стоял за всем этим, у него точно есть фамилия. И живой интерес, откуда же взялся некий товарищ Савельев, так бесцеремонно извалявший им всю малину. В общем, Алексей, суть проста — будь осторожен. Они наверняка захотят понять, что ты за фрукт такой. А может, про тебя могли и забыть…

А вот тут я напрягся. Честно говоря, даже мысли не было, что мне за это может прилететь, тем более спустя столько времени. Точнее, мне-то ладно. Разгребусь, а если захотят отыграться на моей семье? Дерьмо, об этом я как-то и не подумал вовсе!

Некоторое время Павел Сергеевич молчал, давая мне переварить эту информацию. Затем, продолжил:

— Я так понял, у вас произошла утечка?

— Откуда вы знаете?

— Работа такая, — невесело усмехнулся он. — Подробностей, само собой, не знаю, но полагаю, что вы приблизительно осведомлены о планах неизвестного противника, но у вас нет доказательств? Снова «Око Москвы»?

— В трех словах — да.

— Ясно. Всегда так, — вздохнул Иванец, поднимаясь с лавочки. — Ладно, Алексей, мне пора. Был рад встрече.

— Взаимно. Генке привет.

— Непременно.

Павел Сергеевич неторопливо направился в сторону Лубянки, а я, проводив его взглядом, остался сидеть на лавочке. Погода была относительно хорошей, как раз вышло солнце и стало так тепло, что я даже уходить не хотел. Неподалеку, на углу стояла желтая бочка с синей надписью на боку «Квас разливной».

Появилось неутолимое желание хлебнуть вкусного напитка. Помню, что во время командировки, пока я лежал с СВД в засаде, сильно хотелось выпить холодного кваса, чтоб прям язык щипало.

Поднялся, направился к бочке. За шесть копеек взял большую кружку на пол литра. Половину цедил потихоньку, наслаждаясь вкусом, а потом залпом опрокинул остатки. Я жил в СССР уже третий год, а периодически проскакивала ностальгия и я поддавался эмоциям.

То лимонад, то мороженное, то квас. Иногда даже хотелось купить хлеба и прямо на ходу грызть его. Но по понятным причинам делать это не стоило.

За три с лишним года я сильно изменился во внешности — не осталось ничего от того неказистого парня, моего реципиента настоящего Савельева… В свои двадцать один с лишним, выглядел куда старше. Стал значительно крупнее, крепче. Очевидно, что смешивание подсознаний, оказывало влияние и на физическую форму. Впервые я в этом убедился, когда обнаружил, что у меня загадочным образом поменялась группа крови… И не только моя собственная, но и реципиента. Получилась совсем другая группа. Тогда это удалось замять, списав на простую ошибку лаборанта. Но я так и не смог этого объяснить. Интересно, а у Андрюхи Петрова тоже есть такие нюансы перерождения? Надо бы будет поинтересоваться у него при встрече.

Покончив с квасом, я снова вспомнил слова Павла Сергеевича. Направился к ближайшему телефонному автомату с выходом на межгород.