Живот Чарли заколыхался в новом приступе смеха.

– Честное слово, такой начинки я еще не пробовал, – признался он. – Гуще, чем в рождественском пироге.

Мак приблизился к решетке. Заглянул узнику в глаза:

– Не пытайся нас дурачить, Джон Райли.

– Дурачить?

Чувствовалось, узник не верит своим ушам.

– О чем вы говорите? Я вовсе не Джон Райли.

Надзиратели переглянулись, затем Чарли потопал по коридору, удивленно что-то бормоча себе под нос.

Мак отошел.

– Нет! – окликнул его узник. – Не уходите.

Мак вернулся.

– Что за комедию ты тут разыгрываешь? – спросил он. – Неужели думаешь, что сумеешь нас провести?

Узник непонимающе глядел на него:

– Вы скажете мне, где я? Умоляю, скажите!

– Сам знаешь.

– Говорю вам…

– Прекрати, Райли! – оборвал его Мак. – Ты понапрасну теряешь время.

– Но я не Райли! – закричал узник. – Да поймите же, что я – не Райли! Меня зовут Филип Джонсон.

Мак медленно качал головой.

– И ты еще собирался быть редким храбрецом, – сказал он.

Узник поперхнулся. По нему было видно, что он хочет сказать множество важных вещей, но в горле все они слиплись в один комок.

– Хочешь снова увидеть священника? – спросил Мак.

– Снова? – удивился узник.

Мак подошел к прутьям и заглянул в камеру.

– Ты что, заболел? – спросил он.

Узник не отвечал. Мак перевел взгляд на поднос.

– Смотрю, у тебя и аппетит пропал, – сказал он. – Сам же просил. Мы тут подсуетились, а ты не стал есть. Чего ж так?

Узник посмотрел на поднос, на Мака, затем снова на поднос. Его грудь затряслась от рыданий.

– Что я здесь делаю? – всхлипнул он. – Я же не преступник. Я…

– Ради всего святого, заткни свою пасть! – крикнул ему узник из другой камеры.

– Сам разберусь, а ты прикрути громкость! – крикнул в ответ Мак.

– А что это с ним? – насмешливо спросил другой узник. – Никак большой мальчик намочил штанишки?

Раздался смех. Узник поднял глаза на Мака.

– Мы можете меня выслушать? – дрожащим голосом спросил он.

– Что, Райли, не думал, каково тебе будет? – вместо ответа спросил надзиратель.

– Я вовсе не Райли! – закричал узник. – Моя фамилия Джонсон!

Он припал к решетчатой двери. Лицо выражало мучительную решимость.

– Послушайте, – сказал узник, облизывая пересохшие губы, – я – ученый.

Мак печально улыбнулся и снова покачал головой.

– Что, не можешь принять свою участь как мужчина? – спросил он. – Выделывался тут, бахвалился, а получается, ты такой же, как все.

Узник беспомощно глядел на него.

– Послушайте… – хрипло повторил он.

– Нет, это ты меня послушай, – оборвал его Мак. – У тебя, Райли, осталось два часа.

– Я же сказал вам. Я не…

– Прекрати! У тебя есть два часа. Вот и посмотрим, сумеешь ли ты за эти два часа превратиться из скулящего пса в человека.

В лице узника не было ни кровинки.

– Так ты хочешь снова увидеться со священником? – спросил Мак.