Она смягчилась настолько, чтобы коснуться его лица. Она делала это пока еще очень редко. Сэм непроизвольно перехватил ее руку и удержал.

—О лучших отзывах нельзя было бы и мечтать, Сэм. Америка, затаив дыхание, ждет девяти часов.

—В девять пятнадцать вся Америка, наверное, уже храпит!

—Ничего подобного. — Джоанна потянулась за пультом, чтобы включить телевизор. — Садись. Посмотрим что-нибудь другое, пока не начнется.

Он устроился на кресле рядом с ней, подвинув Джоанну так, что она оказалась почти лежащей у него на коленях.

—Я бы лучше покусал тебя за ухо, пока не начнется.

—Тогда мы пропустим первую сцену. — Довольная, она склонила голову ему на плечо.

Странные получились выходные, подумала Джоанна. Сэм остался с ней. Сперва Джоанна ощущала неловкость, но затем они погрузились в обычную рутину, которая, собственно, рутиной и не была. Они занимались любовью, спали, гуляли, занимались мелкими хлопотами по дому, даже съездили на рынок за свежими овощами.

Сорок восемь часов она не ощущала себя продюсером и не думала о Сэме как об актере. Или даже просто знаменитости. Он был ее любимым... или, как она однажды определила, компаньоном. Какой прекрасной была бы жизнь, если бы дело обстояло так просто! Даже за эти два быстро пролетевших дня было трудно представить, что такое возможно.

Джоанна изменила его жизнь. Он не знал, как это объяснить, как облечь это в понятные ей слова, но это было так. Он знал это наверняка в тот момент, когда получил сценарий.

Макс Хэддисон умел держать свое слово. Сэм чувствовал себя словно студент-первокурсник актерского отделения, которому предложили главную роль в спектакле летнего театра. Разумеется, это пришло через Марва, вместе с его мнением о потенциале, старой и новой школе, о пяти миллионах плюс проценты. Сэм принял в расчет. Всегда полезно помнить, что шоу-бизнес — такой же бизнес, как и любой другой, принялся читать сценарий. Это была роль для него, роль, которую никогда не забудут, которая в дальнейшем даст шанс на получение новой роли. Роль Майкла была сложной, неоднозначной ролью молодого человека, стремившегося разгадать тайну своего отца, которого и любил, и ненавидел. В роли последнего Сэм уже видел Макса Хэддисона. И он медленно, вдумчиво перечитывал сценарий, стараясь прочувствовать как сюжет в целом, так и эту важную для него роль в особенности.

И он знал, что хочет сыграть эту роль. Что ему надо это сделать.

Если Марв сможет получить пять миллионов — отлично. Если бы он получил фисташки и бочонок пива — тоже неплохо. Но прежде чем снять трубку и позвонить своему агенту, чтобы сообщить о положительном решении, он бережно упаковал сценарий и отнес его Джоанне.

Ему было важно, чтобы его прочла она. Ему было важно ее мнение, несмотря на то что в отношении карьеры он всегда полагался только на собственное чутье. А теперь и это изменилось. За несколько недель она успела стать частью его жизни и его поступков. И хотя Сэм никогда не считал себя одиночкой по натуре, он перестал быть одиноким. Теперь он делился с Джоанной всем: от больших событий, как этот сценарий, до маленьких, вроде рождения котят. За прошедшие пару дней Сэм увидел Джоанну спокойной и умиротворенной, хотя некоторая отчужденность все еще не покидала ее. Разумеется, ему потребовался не один день, чтобы заметить в ней перемены. По утрам Джоанна, казалось, уже привыкла просыпаться рядом с ним.

Сэм, целуя ее волосы, размышлял о том, что не торопил ее, но и сам делал определенные шаги.

—Вот и реклама, — пробормотала Джоанна, вернув его в реальность.

У Сэма свело живот. Он выругал самого себя, но все равно остался напряженным, как это бывало каждый раз, когда он готовился увидеть себя на экране. И вот он появился, в одних поношенных джинсах и видавшей виды панаме, с ухмылкой на лице, в то время как закадровый голос вещал о развратном, шокирующем поведении его героя.