— Точней, дорогуша, «и надо же было тебе вчера лезть в этот проклятый каменный мешок». Ради меня наш чахлый «феодал» не стал бы совершать подвиг.

У меня от возмущения горло перехватило.

— Да ничего подобного! Просто подземелья слишком большие, хорошо в них ориентируется всего несколько человек… — попыталась я путано пересказать те объяснения, которые услышала сама от Грейстока.

Ну все же очень просто и логично, так почему вдруг Уолш ржет как полковая лошадь.

— Вив, ну хоть себе-то врать не надо, а? Здешний «увечный король» едва ковыляет, наверняка ему все эти забеги по пересеченной местности противопоказаны, сколько бы там человек ни ориентировались в его катакомбах. Но ты ему приглянулась, вот и попытался произвести впечатление как мог.

Я хотела сказать, что ничего подобного, Грейсток ни единого раза не оказывал мне знаков внимания, держался любезно, но ровно… Вот только воспоминания о том ночном визите заставили прикусить язык.

Может, действительно, так подлизывается ко мне? Но не слишком ли велика цена для интрижки с приезжей девицей?

По опыту общения с вечно хворающими тетками, сестрами моей матери, я уже давно уяснила: человек, страдающий хроническими заболеваниями, в особенности тяжелыми, отлично знает свой предел, после которого тело попросту откажет, мстя вздорному владельцу за своеволие. Джаред Лоуэлл, отправляясь вчера вечером на поиски своих бестолковых гостей, не мог не понимать, что после сляжет.

— Он не знал, кого найдет первым, — буркнула я, покосившись на коллегу.

Тот самым что ни на есть гадостным образом ухмылялся, совершенно точно не сомневаясь в собственной правоте.

— Может, да, может, нет, — отозвался он иронично.

Мысль о том, что, возможно, граф действительно решил за мной таким странным манером поухаживать, вызывала двоякое чувство: с одной стороны, присутствовала в нем и доля омерзения, Джареда Лоуэлла сложно назвать желанным поклонником, с другой же, если уж он готов был пожертвовать в какой-то мере своим здоровьем ради толики внимания, то я чертовски хороша.

К тому же (уж себе-то точно можно не врать) урод с графским титулом имеет бездну преимуществ перед просто уродом. Я даже уже представила, как ко мне обращаются «миледи»… Но потом решительно тряхнула головой, надеясь таким образом избавиться от идиотских мыслей, и снова вернулась к работе.

Я не настолько корыстна, в самом деле, да и не угасла во мне еще надежда подцепить кого-то состоятельного и приятного взгляду. Должно же повезти однажды неглупой и красивой девушке?

— Вот ты знаешь, Вив, чем больше времени и сил я гроблю на этих галерах, — Ланс кивнул в сторону вороха документов, впрочем, уже частично структурированного, — тем больше удивляюсь, чего ради нас вообще отправили в Корбин. Тут заключали браки с такими родами, что Вейлы Хорн в результате появиться никак не должно. Что ни фамилия — так граф, барон или, еще хуже, герцог. Где эта соль земли — и та манерная фифа? Да у нее же на физиономии написано, что и мать ее, и бабка коров на ферме доили.

Я скептически хмыкнула, не очень доверяя особо чутью Ланса на происхождение. Вейла Хорн, конечно, особой аристократичностью черт не отличалась, да и вела себя частенько как самое натуральное быдло… Но мало ли кто наследил у нее в генеалогическом древе? Люди есть люди, благородного они происхождения или нет.

Вот только если Грейстоки действительно были настолько щепетильны, так тщательны в деле заключения браков, то даже если Хорн и имеет к ним какое-то отношение, то замешана здесь исключительно внебрачная связь. А сведений о побочных детях, думаю, такие семьи не оставляют.

Хотя откуда мне в самом деле знать? До того, как меня отослали в Корбин, вблизи я никого из высшего света не видела, а уж про то, что однажды стану вести беседы аж с целым графом, вообще не думала.