– Черт, Кросс, я тебе очень благодарен. – Фалько посмотрел на Керри. – Я не понимаю, как теперь можно не считать Селу Эбботт полноценным подозреваемым.

– Это не все, Фалько.

Керри приготовилась услышать еще больше шокирующих новостей.

– Ваша пропавшая жертва немного свихнулась, когда умерла ее мать. Провела несколько месяцев в Мехико в психиатрической лечебнице. Находясь там, она подружилась с человеком по имени Оливер Уилмингтон. Он был известным программистом на Западном побережье, но рано вышел из игры. Какое-то психическое расстройство – может, биполярное или что-то в этом роде. Когда Села освободилась из сумасшедшего дома, – продолжала Кросс, – она на некоторое время переехала к этому чуваку, прежде чем вернуться в Калифорнию и начать работать на юридическую фирму.

– Можно ли как-нибудь связаться с этим техническим гением? – задал Фалько вопрос, готовый сорваться у Керри с языка.

– Нет. Он был найден мертвым на следующий день после отъезда вашей потеряшки. Очевидно, он решил, что не может без нее жить, и выпрыгнул с балкона третьего этажа своего особняка в Мехико. Власти сочли это самоубийством, но вскрытие показало время смерти – тот день, когда Села уехала из Мехико. Так что, возможно, кто-то помог ему шагнуть с того балкона.

Фалько был прав. Села Роллинс Эбботт больше не может считаться жертвой. Но стала бы она убивать собственного мужа? Отца ее ребенка? Или бывшего любовника? Она может не быть жертвой, но каким-то образом именно она запустила все это.

Другой насущный вопрос – кем, черт возьми, была женщина, выдававшая себя за ее мать?

– Ты нашла что-нибудь про дом на Тридцать третьей? – спросил Фалько.

– Сегодня твой счастливый день, Фалько, – ответила Кросс. – Я нашла кое-что, что должно понравиться твоей напарнице.

Керри снова напряглась.

– Что именно? – Может, дом принадлежал Томпсону или Йорку? Такие новости бы ей подошли.

– Сорок два года назад в этом доме жила Жаклин Роллинс, только тогда еще она была не Роллинс, ее все звали просто Джеки. Ее настоящая фамилия была Картер. Она изменила ее на Стивенс, когда переехала в Калифорнию.

– Значит, это все-таки относится к матери. – Керри не очень удивилась. Теперь появился смысл. Она ведь нашла тот фотоальбом, доказывавший, что в молодости мать жила в Бирмингеме.

Но как мог Бен Эбботт знать о Джанель и ее связи с Тео Томпсоном, но не знать всего остального? Нелогично. Почему Села скрывала это от мужа?

– У вас три попытки угадать, на кого она работала, и первые две не считаются.

Господи Иисусе.

– На Томпсонов, – предположила Керри.

– И у нас есть победитель! Жаклин работала на старика Томпсона, когда он был молодым сенатором. Но она поработала на него всего несколько месяцев, а затем исчезла. А через полгода появилась в Сан-Диего с новорожденной девочкой. Еще через пять лет она вышла замуж за Роллинса, отца Селы.

Джанель была новорожденной девочкой. Это могло значить, что отец – Томпсон. Но почему Джанель захотела выйти замуж за человека, который мог быть ее собственным братом?

– Значит, старик Томпсон трахнул ее, – предположил Фалько, озвучив мысль Керри, – а потом отослал подальше.

– Возможно, – согласилась Кросс. – Но ведь не он поселил ее в этом доме, пока она работала в Бирмингеме. В том, который сгорел, я имею в виду.

– Подожди. – Керри замерла от предчувствия. – Если это был не Томпсон, то кто?

– «ДАТАКО».