Поскольку дом пустовал, Керри с напарником осмотрелись вокруг. Двери заперты. На окнах нет занавесок или жалюзи, так что, прижав лицо к стеклу, можно заглянуть внутрь. Но внутри ничего подозрительного они не увидели, о вторжении нечего и думать.

За домом находился сарай. Он не заперт, но пуст, там нет даже газонокосилки. Вероятно, к Йорку кто-то приезжал подстригать газон.

– Китон был здесь, осматривался, – сказала она, – и попал на радар Йорка.

– Вопрос в том, – Фалько развернулся и посмотрел на двор, – если Йорка не было дома, откуда он узнал, что Китон здесь?

– Здесь где-то должны висеть камеры.

Они начали снова искать. На этот раз – камеры, установленные Йорком.

На это ушло несколько минут, но они их нашли, хотя камеры были хорошо спрятаны, даже закамуфлированы.

Только почувствовав, как воздух вдруг ворвался в ее легкие, Керри поняла, что затаила дыхание. Она все поняла.

– Он был здесь.

Она повернулась к Фалько.

– Что ты имеешь в виду? Кто был здесь?

– Когда Китон позвонил мне, он сказал, что будет ждать моего звонка. – Керри осмотрелась. – Я думала, что он имел в виду свалку, но я ошибалась. Он ждал здесь. Поэтому Йорк смог достать его раньше, чем я ответила на его сообщение. Когда он заехал на территорию, Йорк, наверное, получил какое-то оповещение на телефон.

– Я поищу камеру ближе к дороге. – Фалько побежал по гравию.

Керри смотрела прямо в камеру, которую они нашли у парадного входа. Она улыбнулась и прошептала одно слово:

– Попался!

Фалько нашел еще одну камеру на Каньон-лейн в начале въезда. Версия Керри о том, что случилось с Китоном, была правильной, даже если они не могли ничего доказать.

Когда они снова сели в «Чарджер», Фалько спросил:

– Едем к Йорку или к Томпсону?

– К обоим, но сначала к Томпсону. У него сегодня запланирован ланч в офисе, так что мы знаем, что он точно будет там. Его слишком трудно поймать, нельзя терять такую возможность.

Когда они приблизились к концу въезда, Фалько остановился и достал телефон из кармана. Он посмотрел на экран, потом на Керри.

– Это Кросс.

– Поставь на громкую связь. – Керри надеялась, что она так хороша, как утверждал Фалько. Им было нужно что-то, что подтолкнуло бы расследование, так прочно застрявшее.

– Хей, Кросс, ты на громкой связи. Со мной в машине Девлин, так что веди себя прилично.

Женщина пробормотала что-то нечленораздельное, а потом сказала:

– Я получила ответ от моего контакта в Мехико-сити.

Очевидно, у Кросс были контакты повсеместно. Интересно, как она умудрилась этого достигнуть.

– Он нашел что-нибудь на Селу Роллинс и ее мать?

– О да, – сказала Кросс. – Вы были правы насчет того, что Села возила мать на лечение в Мексику. В больнице в Сан-Диего им сказали, что больше ничего не могут сделать. И отправили ее с пакетом болеутоляющих домой умирать. Села где-то услышала про эту так называемую волшебную клинику, которая, согласно моему контакту, берет деньги с отчаявшихся людей.

– Мать была смертельно больна? – Керри хотела, чтобы она говорила по сути. Адреналин стучал в ее сердце с такой силой, что оно того и гляди грозило вырваться из груди.

– Да, – сказала Кросс. – Она умерла через шесть месяцев. Я не знаю, кого застрелили в доме Эбботта, но она точно не была матерью Селы Роллинс Эбботт.

Ни хрена себе. Керри спросила:

– Твой контакт подтвердил эту информацию?

– Я смотрю на свидетельство о смерти.