— Как это чем, ты меня обманул! Так, а ну-ка проваливай с меня!

Глаза Алекса нехорошо так сузились, и он хрипло спросил:

— Это значит — нет?

— Ты угадал! Так что вспоминай о своем слове нерушимом, и вали! — нагло приказала я, втайне надеясь, что он откажется и вообще начатое продолжит.

Блин, ну на кой нам этот дурацкий спор вообще, ну почему жизнь такая несправедливая штука и единственный мужчина которого я так люблю, хочет меня только как любовницу!

А Алекс смотрел на меня так, словно был готов убить и причем на месте. Затем очень медленно поднялся, смерил убийственным взглядом и прошептал:

— Сладких снов!

Момент, когда он выходил из спальни, я пропустила, потому что смотреть сквозь слезы очень неудобно. Очень хотелось сказать что-то, остановить его, но… я не дочь сенатора, я это понимала. Мама! Почему когда так нужен твой совет, тебя нет рядом! Я проревела на шикарной постели весь остаток ночи, а утро встретила уже успокоившись… Так лучше, так будет лучше, Лика…

Утром в спальню тихонько заглянула Ада, увидела, что я не сплю, и кивнула кому-то за дверью. В комнату вошли две женщины из прислуги, с ворохом одежды. Все сложили на постель и молча вышли. Ада тоже подошла, долго смотрела на меня, затем протянула пластиковый лист с гербовыми вензелями.

— Одевайся, это дарственная на дом. Как ты и хотела на берегу океана, планета Диоссера 14. Твой корабль уже ждет! — очень спокойно произнесла Ада, даже не понимая, как убивает меня каждым словом, и язвительно добавила, — Позавтракаешь на корабле.

Я проглотила и это унижение, и глядя в пространство тихо спросила:

— А Алекс?

— Он не хочет тебя видеть.

Я молча кивнула, встала и начала одеваться. Ада тоже молчала, но всем своим видом демонстрировала что не оставит меня ни на мгновение. Умываясь, я взглянула на себя в зеркало и горько улыбнулась — ты добилась своего Лика, но почему-то от этого только больнее стало.

Причесав волосы, обернулась к Аде:

— Идем?

Женщина кивнула и внезапно сорвалась:

— Зачем ты так с ним? Зачем? Я никогда не видела его таким с того дня, как он вытащил меня из Олшросса! С того дня как был казнен его отец! Алекс всегда был таким сильным, а ты… бездушная девчонка, ты сломала его! Идем уже!

Мне хотелось сказать многое… но я не сказала ничего. Молча шла вслед за Адой, сжимая в руке дарственную на дом, молча села в скуа, даже не обернувшись на усадьбу.

В космопорту меня посадили на корабль, который судя по всему, был весь для меня и только когда двигатели взревели, я позволила себе тихо заплакать, проклиная свою судьбу, которая привычно все дает одной рукой, и тут же отбирает другой. К счастью, моих слез никто не видел. От завтрака я отказалась… От обеда тоже… Пришедший в мою каюту с ужином повар, посмотрел на уставившуюся в одну точку меня и молча поставил подносы на столик, чтобы утром забрать весь ужин не тронутым. А я впервые в своей жизни не могла есть… Просто не хотела… А пирога не было…

Так бывает, когда встречаются двое и у каждого своя… гордость!

Оставшиеся пять дней полета я пролежала, глядя куда-то в обшивку каюты. Иногда проваливалась в сон, иногда что-то пила, если повар слишком уж приставал… Когда мне сообщили что мы на подлете, я нашла в себе силы встать, принять душ, переодеться и поесть.

Команда провожала меня странными взглядами, в которых было такое ненавистное мне сочувствие. В самом космопорту Диоссеры 14, меня ждал высокий, хорошо одетый мужчина, который предложил посидеть где-то, где можно поговорить. Молча пошла за ним в дорогой ресторан, молча села за столик, достала из кармана куртки дарственную.