Дверь штурманской рубки со скрипом открылась, и на раскаленную палубу вышел потный, небритый, вымазанный в мазуте Мераб. Он прищурился на солнце, попытался стереть с рубашки мазутное пятно и спросил собаку?
— Это Средиземное море?
Собака поджала хвост и побежала в другую сторону.
На зеленой траве вращалась газонная поливалка. Мераб стоял на четвереньках и широко открыв рот, ловил струю.
Мераб, засунув руки в карманы, шел к городу. Увидев консервную банку, поддал ее ногой. Банка со звоном покатилась по асфальту. Мераб по-футбольному погнал ее перед собой.
Блошиный рынок в Тель-Авиве. Пестрый, шумный, многоголосый. Евреи из Европы, Азии, Африки, арабы, бедуины, друзы со своими товарами. Туристы из всех стран мира.
Смуглый мужчина в бурнусе нес перед собой большого плюшевого медведя. На боках у мужчины были закреплены динамики, а возле рта микрофон, в который он что-то кричал на весь базар.
Мераб, помахивая часами, шел по ряду, где прямо на расстеленных на земле ковриках продавцы торговали всем, начиная с гаек и кончая микрокалькуляторами и тоттерами.
Мераб остановился у продавца, перед которым лежали часы всех стран мира, изготовленные в Гонконге.
— Купи часы, — по-английски обратился к нему Мераб.
— Ты уже подходил, — отмахнулся от него продавец.
— Мистер! — окликнул Мираба смуглый парень, торгующий очистительной пастой.
Мераб подошел.
— Что?
Парень выдавил пасту на мазутное пятно на рубашке Мераба и провел по нему влажной тряпочкой. Пятно исчезло.
— Гуд?
— Гуд.
Парень вручил Мерабу тюбик и забрал часы.
— Нет, нет! Не хочу, — возмутился Мераб.
— Как нет? Я распечатал! Все видели? — закричал парень.
Мераб схватил парня за рубаху и притянул к себе.
— Отдай часы, понял?
Вспыхнул блиц, раздался щелчок. Мераб обернулся. Шагах в пяти от него стояла вчерашняя блондинка с нацеленным на него фотоаппаратом. Мераб отпустил торговца и пошел прочь.
— Господин Папашвили.
Мераб неохотно остановился. Блондинка подошла к нему, протянула руку.
— Добрый день, — сказала приветливо блондинка. — Меня зовут Джейн.
— А меня Тарзан, — нахмурился Мераб.
Блондинка оценила шутку и улыбнулась.
— Ну, как вам нравится Израиль?
— Очень нравится.
— А что именно?
Мераб заметил, что она опустила руку в сумку и что-то там включила.
— Все. Товары, гостеприимство… Вот вчера в аэропорту сто шекелей дали. У нас разве кто-нибудь еврею в аэропорту сто рублей даст? Кукиш!
— Вы считаете, что евреи избранный народ?
— Конечно. Особенно наши грузинские евреи. Они почти, как грузины.
И тут Мераба кто-то окликнул.
— Мераб!
Мераб оглянулся. В магазинчике, где было развешено кружевное женское белье, сидел на табурете толстяк в нейлоновых трусах и большой драповой кепке и подзывал Мераба рукой.
— Знакомый? — заинтересовалась Джейн.
— Нет. Он обознался. Я не Мераб! — сказал Мераб толстяку.
— Все равно. Иди сюда, — по-грузински сказал толстяк.
Мераб извинился перед Джейн и подошел к толстяку.
— Я не Мераб. Я его старший брат — Якоб.
— Туристка! Позови ее, есть хороший товар, — проигнорировал слова Мераба толстяк. Он взял палку и стал ворошить в картонном ящике. |