Демонская конница завязла в дубовой роще, так что пока расклад ещё оставался более-менее приемлемым.

Всё это пронеслось в моей голове за долю секунды, а следом я услышал два десятка хлопков за спиной. Снаряды один за другим легли в цель. Да, глаз был настолько большим, что по нему было невозможно промазать. Я даже затрудняюсь прикинуть его приблизительную высоту. Метров десять? Или все пятнадцать?

Забавно. Но снаряды прикончили всех демонов в радиусе пятидесяти метров. А вот сам глаз уцелел. По нему пробежались красные разряды молний, и в зрачке появилась алая точка, которая тут же начала быстро увеличиваться в размерах.

— Не дайте ему выстрелить! — одновременно, едва ли не хором, выкрикнули мы с Антипом.

Мощный луч энергии вырвался из зрачка чудовища и вспорол строй дендроидов. Попросту ссёк их, как коса срезает траву. Могучие деревья, перерубленные пополам, рухнули на землю, задавив ещё пару всадников… и полностью открыв прочим путь к земляному валу.

— Немедленно переходим к третьей фазе! — приказал я, понимая, что если глаз выстрелит в земляной вал, то никакие щиты нас не спасут при всём желании.

* * *

Инфернальный план.

Осколок уничтоженного мира Дразург.

Крепость Агония.

На стенах пыточной камеры чадили факелы в виде черепов. Сегодня они смотрели ещё более зловеще, чем обычно. Ершов Валерьян Геннадьевич висел на цепях и горланил песню:

— Тебе кусочек сердца подарю!

Потому что я тебя… ай, сука! Люблю, мать твою!

А рогатый хрен по имени Абаддон,

Он стопроцентный штопанный гондо… Ай! Да жрите вы быстрее!

Валерьяна Геннадьевича медленно пожирал рой насекомых, внешне напоминавших скорпионов, только размером они были меньше, а жалили куда больнее. Букашки вырывали из тела пленника куски и тут же отправляли их в крошечные пасти. Пиршество длилось уже два часа, так что насекомые успели прогрызть брюхо Ершова и теперь пожирали его как снаружи, так и изнутри.

За всем этим наблюдал демон-принц Дразурга Абаддон, пожиратель миров. Он откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и смотрел в потолок, медленно потягивая из тонкостенного бокала напиток, напоминавший по виду человеческую кровь.

— Знаешь, Валерьян Геннадьевич, твоя несгибаемость заслуживает уважения. Но. — Абаддон наклонился вперёд и поднял указательный палец вверх. — Слышишь этот грохот?

Вдали и правда раздавался раскатистый грохот, а в темнице порой полыхали короткие ослепительный вспышки. Словно сполохи молний в почерневшем грозовом небе, которое сошло с ума и решило извергнуть из себя всю влагу на это проклятое место.

— Готов спорить, что где-то там перемалывают твои войска. Ха-ха-ха! С радостью посмотрю, как тебя поставят раком, ухватят за рога и… Ай! Да ублюдошные вы букашки! Вы можете жевать быстрее⁈ О, боги! Когда я уже сдохну⁈ — Валерьян Геннадьевич скорчился не столько от боли, сколько от усталости.

— Ха-ха-ха! Теперь ты понимаешь, что значит выражение: «Бойся своих желаний»? Ты бессмертен, но будешь умирать в мучениях века напролёт. Проклятье, это одна из моих лучших сделок. Смотреть, как ты умираешь день за днём. Это прекрасно. — Абаддон осушил бокал и, не глядя, швырнул его назад.

Звона бьющегося о камень хрусталя не последовало. Судя по всему один из слуг успел подхватить бокал. Сегодня слуге повезло. Но завтра Абаддон швырнёт бокал совсем в другую сторону и приложит немного больше усилий. Если демонёнок не сумеет его поймать, то составит Валерьяну компанию. Ведь в крепости Агония так много пыток и так мало тех, кого можно пытать.

— О чём я там говорил? — нахмурился Абаддон.