С каким уничтожающим сарказмом он это сказал. Для начала показывая, кто я такая и где, по идее, мое место, а потом контрастом давая понять, что такое ничтожество не имело право вот так просто заявиться к своему богу. Только вползти на коленях, только на привязи. Но я не твой нихил, Алерикс Мортифер, и никогда не буду сидеть на твоем поводке.

– Хотя я даже не сомневался, что маленькая игрушка моего племянника приедет скрасить его болезнь, как только тот ее позовет.

– Болезнь? – Мне снова показалось, что я лечу в пропасть и сердце пропускает удар за ударом.

Император сложил тонкие пальцы вместе, перебирая массивные перстни:

– Племянника ранили отравленным клинком, и он корчится в агонии в моих покоях под присмотром лучших врачей. Хочешь его увидеть, не так ли?

Мне казалось, я уже не слышу этого надменного ублюдка, который демонстративно пил какую-то жидкость из бокала и намеренно не отвечал ни на один из моих вопросов, которые я мысленно кричала, не смея задать вслух. Он слышал их все до одного и щурился от наслаждения, пожирая мои эмоции. Потом вдруг небрежно отдал приказ отвести меня к Нейлу. Но я даже не сомневалась – это не акт благородства и не жалость. Он сам наслаждался процессом. Чем-то, чего я еще не понимала или не знала.

Я надеялась, что меня впустят в сами покои, но проклятый император не смог отказать себе в удовольствии лишить меня этой возможности, как любую низшую, которой запрещено приближаться к Высшим Деусам, когда они пребывают в состоянии повышенной уязвимости. Очередное унижение и напоминание, что я никто и ничто здесь.

Я смотрела на Нейла сквозь толстое стекло. На то, как его выгибало на постели и било в лихорадке, как в агонии, на то, как он покрылся крупными каплями пота, как потрескались до крови его губы и как он судорожно сжимает пальцами края кровати. Его боль была настолько невыносимой, что его выкручивало каждые несколько минут, и он от резких и мучительных приступов закатывал глаза, а я в это момент билась о стекло в отчаянной попытке сломать его, разбить в диком желании, чтобы Нейл знал, что я здесь. Я рядом. Мысленно взывая к нему, пробиваясь сквозь стену его боли чистыми нотами наших слов, которые вырывали его раньше из любой стихии, заставляя идти ко мне, а сейчас я была просто бесполезна. Кричала его имя, наплевав на охрану и слуг, я плакала и била в это проклятое стекло кулаками, царапала по нему, ломая ногти. Нейлу не должно быть так больно, он ведь такой сильный, и он должен слышать меня. Обессиленно сползла на пол, продолжая смотреть на его мучения и звать, пробиваясь сквозь них, отчаянно надеясь, что он меня слышит… пока вдруг не поняла, что это представление. Ослепительной вспышкой. Внутри все оборвалось еще за секунду до этого понимания. Мне показалось, что перед глазами резко потемнело. Есть разная степень паники. Иногда она начинается издалека, как липкая тягучая паутина, но сейчас меня накрыло ею моментально, до такой степени, что мне показалось – я сама в агонии, сердце не просто билось, оно зашлось в приступе ужаса. Я прислонилась к стене, чувствуя, как покрываюсь ледяным потом и как становятся ватными ноги. Я должна что-то сделать. СЕЙЧАС. Иначе потом у меня не будет времени думать. Нейлу просто позволяют умереть. Ему не дают противоядие… и меня здесь ждали. Мне специально все это показали.

Я заставила себя подняться с пола и медленно пойти в сторону покоев Алерикса. Должны быть условия этой игры, которую он затеял, и я здесь именно для того, чтобы их выполнить. Как же я его ненавидела. С первой секунды, как увидела. Всё в нем вызывало во мне омерзение. Начиная с его идеальной, поразительно красивой внешности, от которой могло остановиться сердце, и заканчивая этим вкрадчивым голосом, которым он источал сладчайший смертельный яд.

* * *

– Ваше величество, – доктор покорно склонил голову, и я едва не усмехнулся вслух, ни к чему переигрывать.