Что и произошло. Только я не помнила, как именно это произошло.

По словам дежурной, она видела меня выходившей из гостиницы в тот самый злополучный день, когда я потеряла память и попала в дачный поселок.

Уходила я утром, в доме Волоховых оказалась ближе к вечеру. Часов примерно в пять.

Что же случилось в промежутке?

Тайна, покрытая мраком.

Меня утешало только одно. По Москве я расхаживала пять дней, значит, имела время пристроить деньги в какой-нибудь банк. Очень надеюсь, что именно так я и поступила.

Очень надеюсь.

– Интересно, сколько банков в Москве? – риторически спросила Элла, и я поняла, что приятельница думает о том же.

– Двести-триста, не больше, – успокоила ехидная Элла.

– Змея подколодная, – расстроилась я. – Вечно какую-нибудь гадость ляпнешь! Триста их было до дефолта, а после дефолта…

– До дефолта их было восемьсот, – невозмутимо поправила Ира.

– Восемьсот?! – ужаснулась Элла. – Кошмар какой! С чего вы это взяли?

– «Коммерсант» почитываю, – объяснила Ира свою информированность.

– Да?

И Элла с уважением посмотрела на мою подругу.

Конечно, почитывает. Только она забыла уточнить, что почитывает в этой газете раздел ресторанного меню. А так же раздел, посвященный фирменным бутикам. Цены, фасоны, расцветки и так далее… А информацию о количестве банков попалась ей случайно. Что называется, глаз зацепился по пути к ресторанам и бутикам.

Но я отвлеклась.

Итак, не получив от администрации отеля вразумительного ответа, Ирка забеспокоилась и собралась написать заявление в милицию.

И именно в тот день, когда она окончательно решилась это сделать, увидела по телевизору мою физиономию.

– Хоть бы накрасилась, – сказала Ирка презрительно. – На привидение была похожа. Тень отца Гамлета…

Я промолчала.

К моему безумному восторгу, в номере нашелся мой паспорт, а так же все мои дипломы. Вернее, диплом Питерской консерватории и копии училищного диплома. С отличием, между прочим.

– Я уж собиралась с твоей мамулей созваниваться, – сказала Ирка.

Я покрутила пальцем у виска. Ирка покивала.

– Да, я тоже решила, что ты вполне могла уйти в загул. И не стала ее волновать.

– Кстати, а как моя мамочка оказалась в Англии? – спросила я с интересом.

– Так же, как моя оказалась в Японии, – веско ответила Ирка.

– Твоя мамочка в Японии? – поразилась я.

– Там, – весело подтвердила подруга. – Сиротки мы с тобой. Забыла?

Элла молча переводила почтительный взгляд с меня на Ирку. Ничего удивительного: она принадлежала к тому поколению, когда брак российской женщины с любым иностранцев казался окружающим большой жизненной удачей. А на женщину, приехавшую «оттуда» навестить родных, смотрели так, словно она побывала в космосе.

– Наши мамочки после разводов ударились в религию, – рассказывала Ирка. – Неужели не помнишь?

– Не-а.

– Ну вот, а кто дома воспитательную работу проводил? Кто братьев и сестер по вере пинками из квартиры выставлял и водой обливал?

– Я?! – ужаснулась я.

– И я тоже, – успокоила меня Ирка.

– Зачем мне это делать? Мы что, атеистки?

Ирка посопела.

– Наши мамаши ударились в сайентологию. Помнишь, что это такое?

Я задумчиво поскребла пальцем нос.

– Ну, примерно то же самое, что «Сенрикё», – подсказала Ирка. – Только пока не разоблаченная.

– Секта? – спросила я неуверенно.

– Вот именно.

Я содрогнулась.