Генри Каттнер. Не сегодня, так завтра
Существо, застывшее в прозрачной глыбе, было из прошлого, не из будущего, и его чужеродность проистекала скорее из окружающей среды, нежели из родословной. У него вообще не было никаких предков, разве что, так сказать, по доверенности. ИГланны — тут нет опечатки, так называлась эта допалеолитическая раса — создали его, когда на Долину начали наступать ледники. Тем не менее иГланны все равно вымерли, и отчасти потому, что они не были людьми, никакие их артефакты так никогда и не были найдены представителями более поздней цивилизации homo sapiens, человека разумного. ИГланны были разумными, но не людьми. И потому существо, которое они создали в свои последние дни, дни отчаянных экспериментов, было сверхиГланном. Оно не было сверхчеловеком, иначе Сэм Фессье не смог бы вступить с ним в контакт, когда обнаружил прозрачный куб. Это произошло незадолго до Второй мировой войны. Фессье вернулся в свою квартирку в сильнейшем возбуждении — худой рыжеволосый молодой человек двадцати восьми лет от роду, с голубыми глазами и осунувшимся от усталости лицом. В эту минуту Фессье снедало непреодолимое желание выпить. Утолив его, он обнаружил, что еще сильнее ему хочется общества, поэтому он вышел из дома, купил бутылку и отправился к Сью Дейли. Сью, хорошенькая блондиночка, мечтала сделать карьеру. Работала она в рекламном агентстве, что служило предметом для громогласных насмешек Фессье. Сам он был карикатуристом из тех, которые обычно видят мир как будто в кривом зеркале. Поначалу он считал своим кумиром Винзора Маккея, но со временем Маккея вытеснили такие современные тицаны, как Парч и Адамс (тицаны — это тоже не опечатка, а помесь титанов с Тицианами). — Я хочу сменить имя, — сообщил Фессье после третьего коктейля. — Отныне можешь звать меня Аладдином. Хоссподи! Сью попыталась нахмуриться. — Фу, дурацкое слово. — А что поделать, если большинство издателей не переносят ни малейшего намека на богохульство? Приходится быть настолько осмотрительным с подписями к рисункам, что я и разговариваю уже экивоками. И вообще, не о том речь. Я сказал, что хочу сменить имя на Аладдин. Сью взяла шейкер для коктейля и тряхнула его. — Давай еще по стаканчику, а потом объяснишь мне, в чем соль твоей шутки. Она попыталась налить, но Фессье отпихнул ее руку. — Я предвижу, что теперь мне придется сталкиваться с подобным скептицизмом повсюду. Нет, правда, Сью. Кое-что произошло. Она посерьезнела. — Правда, Сэм? Это не одна из твоих… — Нет, — с отчаянием сказал он. — В том-то и беда: все решат, что это розыгрыш. Но у меня есть доказательства. Запомни это. Сью, сегодня я побывал на аукционе и кое-что купил. Стеклянную глыбу размером с твою голову. — Да ты что! — отозвалась Сью. Фессье, не обращая внимания на тонкости женского восприятия, продолжал: — Внутри этой глыбы был маленький человечек или что-то в этом роде. Я купил его, потому что… — Он замялся и умолк. — Он… он смотрел на меня, — договорил Фессье сбивчиво. — Открыл свои глазки-бусинки и посмотрел на меня. — Ясное дело, посмотрел, — поддержала разговор Сью, наполняя стакан приятеля. — Глазками-бусинками, да? Надеюсь, дальше будет интересно. Фессье поднялся и вышел в прихожую. Вернулся он с бумажным свертком размером с голову Сью. Усевшись, он примостил сверток на коленях и принялся его распаковывать. — Мне стало любопытно, вот и все, — сказал он. — Или… в общем, мне стало любопытно. — Может быть, эти глазки-бусинки загипнотизировали тебя, чтобы ты его купил, — предположила Сью, с невинным видом глядя на него поверх бокала. |
