Ну, на мою долю монстра не досталось, мне хватило одинокой секретарши, томившейся за своим столом в теплой компании телефона, факса и компьютера. Секретарша с интересом посмотрела на меня, а я посмотрел на дверь кабинета, где еще в пятницу в кресле с резными подлокотниками восседал Георгий Эдуардович Джорджадзе. Дверь была опечатана, чего и следовало ожидать.

– Вы к кому? – спросила секретарша, загадочно улыбаясь щербатым ртом. Я посмотрел на устрашающе черный цвет ее волос и подумал, что при прыжке из‑за угла секретарша вполне могла сойти за того самого монстра. Впрочем, мне тут же стало стыдно – я подумал, что секретарша могла покрасить волосы в траурный цвет в память о погибшем начальнике. Бывают же такие секретарши. Наверное.

Так вот, это траурное создание улыбалось и ждало ответа. Я сделал самоуверенную рожу и заявил:

– Да я тут работаю.

В подтверждение сказанного я с размаху плюхнулся на диван, где в пятницу сидели трое моих незадачливых конкурентов. Впрочем, теперь было уже непонятно, кто же действительно из нас незадачлив, а кто везуч. Большой сложный вопрос.

Я сидел на диване, расслабленно покачивая носком ботинка. Теперь уже мы двое загадочно улыбались друг другу.

– Здесь? – осторожно переспросила секретарша. – Работаете?

– Конечно.

– Я тоже здесь работаю. Но я вас не знаю...

– Это не страшно, – успокоил я. – Я работаю здесь недавно. С пятницы. Я новый охранник Георгия Эдуардовича.

– А‑а! – секретарша нервно рассмеялась. – Вот оно что... Охранник.

Тут она вдруг резко перестала смеяться, и я понял, что ляпнул нечто несуразное.

– Подождите... – секретарша наморщила лобик. – Охранник? А разве вас не...

– Нет! – широко улыбнулся я. – Меня – нет. Георгия Эдуардовича – да.

– Это хорошо, – ответила секретарша, но особой уверенности в ее голосе я не услышал. Возможно, мне не стоило улыбаться, когда я говорил, что Георгия Эдуардовича грохнули.

– Я просто хотел узнать, – продолжил я нашу многообещающую беседу, – как тут у нас теперь... В смысле работы. В смысле – что мне теперь делать?

– Понятия не имею, – равнодушно сказала секретарша. – Хотите – сидите тут на диване, хотите – идите домой. Я вас не держу. Кабинет, сами видите, опечатан, это милиция вчера приходила. Сегодня тоже могут прийти, так что я бы на вашем месте шла бы спокойно домой. Лично я вот сейчас покрашу ногти, посижу еще немного да тоже поеду.

– Ну а кто теперь вместо Георгия Эдуардовича? Кто теперь начальник? – не унимался я, и секретарша посмотрела на меня как на ненормального. Действительно – человек упорно ищет начальника себе на голову. Явно больной. Я решил объясниться:

– Сейчас никого на работе нет, – я показал на закрытые двери других кабинетов. – Наверное, все занимаются похоронами Георгия Эдуардовича? А когда они вернутся?

– Да кто вернется? – секретарша отказывалась меня понимать. – Во‑первых, похоронами занимается жена Георгия Эдуардовича, а во‑вторых...

Она встала, поправила короткую обтягивающую юбку, убедилась, что я заметил этот жест, и прошла в направлении закрытых дверей. Я с интересом наблюдал.

– Здесь, – сказала секретарша, – сидит Миха. То есть сидел. Он у нас спец по ценным бумагам, но Миха считается главой дочерней фирмы, и у него есть свой офис. Там он и работает.

– Понятно, – сказал я, глядя почему‑то не на дверь, а на коленки секретарши.

– Это кабинет бухгалтера, – продолжалась экскурсия.