— Что вы делаете? — воскликнула она.

Он сделал еще шаг по направлению к ней. Она испуганно попятилась.

— Не так-то вы уверены в себе, как хотите казаться, Харриет, — мягко сказал он. — И вас, конечно, беспокоит, что, если я останусь, я могу обнаружить что-нибудь — ну как бы это сказать — не то?

Харриет подняла подбородок. Глаза ее сверкнули.

— Здесь все в порядке, — сказал она, сделав ударение на слове «здесь».

Его глаза сузились.

— Все, Харриет?

— Все. — Она была вынуждена прислониться к стене и смотрела на Джайлза как кролик на удава. Он медленно приблизился к ней и стоял так близко, что ее щека едва не касалась его рукава.

Когда он наклонился вперед, пиджак его распахнулся и она почувствовала исходящий от него жар.

— Значит, у вас нет возражений против того, чтобы я остался? — насмешливо спросил он.

Харриет сглотнула.

— Нет. — Она прокашлялась и вновь повторила «нет» более твердым голосом. И протянула руку, чтобы оттолкнуть его. — Уходите.

Ее кожа горела. По жилам пробегал жар, сгущаясь в груди. К своему глубокому недовольству, она почувствовала, как выпятились и болезненно затвердели ее соски. Она поспешно убрала руку.

Джайлз молча смотрел на нее. Глаза его потемнели, сердце бешено заколотилось при виде того, что он прочел в ее глазах. Желание. Откровенное желание. Страсть. Беспомощность. Медленно он снял с нее жакет и бросил его в сторону. Харриет ахнула, но не смогла пошевелиться. Ноги ее, казалось, стали чугунными, и она не могла двинуться с места. Медленно, мучительно медленно, он поднял руки и обхватил ладонями ее груди.

Харриет опустила ресницы и застонала. Джайлз испытал чувство невероятного триумфа, а затем услышал какой-то глубокий звук. Это был стон, слетевший с ее губ. В этом было что-то первобытное. Глаза Харриет открылись. Джайлз чувствовал невероятное возбуждение. Кто он — охотник или дичь?

Затем мир с силой, удивившей их самих, взорвался.

Их губы встретились, лаская, терзая и тая. Ее руки обхватили его, прижимая все ближе. Их тела слились — ее груди прижимались к его груди, колени были между его коленями, бедра прижаты к его бедрам, руки переплетены…

Никогда в жизни Харриет не испытывала ничего подобного. И, несмотря на свою неопытность в сексе, понимала, что происходит что-то необычное. Эти прикосновения, это полное единение может произойти с женщиной, только когда она встречает своего мужчину, когда он прикасается к ней, жаждет ее, требует и любит.

Ее мужчина? Джайлз Пауэлл? Она снова застонала. На этот раз от отчаяния. Джайлз даже не услышал этого — так громко стучало его собственное сердце, так бушевала в венах кровь. Все в ней одновременно требовало от него и властвовать, и сдаться. От ее духов у него кружилась голова. Мягкая кожа соблазняла. Ее тихие стоны, движения тела — все притягивало его ближе и ближе…

С той минуты, когда он впервые увидел ее, это стало неизбежно, но только сейчас он понял это.

Джайлз чувствовал, как им овладевает паника. Мозг приказывал ему уйти. Это было опасно. Невероятно опасно.

После развода он дал себе слово, что больше не допустит, чтобы красота ослепила его. Но как ему хотелось и дальше держать ее в своих объятиях. Со стоном он оторвался от нее.

Секунду, которая показалась вечностью, они молча смотрели друг на друга. Потом Джайлз, покачав головой, улыбнулся и стер тыльной стороной ладони со своих губ ее помаду.

— Не выйдет, леди, — сказал он мрачно. — Нет! Не выйдет. Я вам не поддамся!

Повернувшись, он вышел из комнаты.