— Харриет зовет их речными пиратами, — улыбнулась Ванни. — Каждое лето они атакуют отель. Мейзи с середины мая начинает выпекать больше рогаликов, потому что гости утаскивают их со столов, чтобы кормить птиц.

Бретт, откинувшись на спинку стула, наблюдал за ней. В этот момент он чувствовал себя счастливейшим из смертных, и только потому, что был тут с ней! И потому, что он ее любовник. И потому, что знает, что завтра вновь увидит ее.

— Вы близки друг другу — ты и Харриет? — спросил он мягко.

— Да… мы как будто бы… росли вместе, — усмехнулась она. Он как-то странно заерзал в кресле, и она внимательно посмотрела на него. — Что?

— Ничего, — пожал плечами Бретт. — Просто… мне начинает казаться, что ты не хочешь уезжать из Англии вообще и из отеля в частности.

— Не хочу, — со вздохом согласилась она. Но, увидев, как потемнело его лицо, медленно сказала: — Но это еще не означает, что я останусь.

Бретт посмотрел на нее с такой надеждой, что она ощутила прилив нежности.

— Я подумываю над тем, чтобы вернуться в Бостон, — небрежно сказала она. — Начну свое дело.

— Вот как? И какое же?

— Пока не знаю. Может быть… Бретт поднял одну бровь.

— Да?

— Я думаю. Может, фирме «Макаллен» нужна еще одна Макаллен? — спросила она, деланно небрежно передвинув чашку и сосредоточив на ней взгляд.

Затем, быстро подняв на него глаза, увидела на его лице сначала удивление, а потом раздумье. В его глазах не было желания немедленно отказать. Видимо, он все-таки не чувствует себя единственным хозяином фирмы. А может, он просто хороший актер?

— Раньше ты никогда не проявляла интереса к автомобильному бизнесу. — Бретт потер подбородок. У него вдруг возникло такое чувство, что следующие несколько минут будут очень важными — жизненно важными.

Ванни улыбнулась:

— Бретт, я была глупым подростком. Что я вообще понимала тогда?

— А что ты понимаешь в бизнесе сейчас?

— Не много. Но ты научишь меня. — Она была так мила в своем энтузиазме.

— Конечно. — Он не мог сказать ей, что если ему удастся заполучить фирму лимузинов, то он может поставить ее у самых истоков дела. Это будет их собственный бизнес, и их уже не будет прикрывать имя Макаллен.

— Ты видишь себя в роли исполнительного директора?

Ванни усмехнулась, но ее улыбка быстро погасла, и она снова стала грустной.

— Что-то не так? — быстро спросил он.

Ванни, не ответив, молча смотрела на речной пароходик, поднимавшийся по Темзе к Лондону.

— В чем дело, дорогая?

Она поежилась. Затем, глубоко вздохнув, посмотрела на него:

— Я думала об акциях, которые папа оставил мне по завещанию, — наконец сказала она. Если имеешь дело с динамитом, не следует долго раздумывать, а надо действовать.

Глаза Бретта сверкнули. Опять эти чертовы акции! Как долго они будут преследовать его?

— Да. Я подумала, что это… меняет дело, — сказала она холодно и нахмурилась, увидев, как гневно сверкнули его глаза.

Бретт откинулся на спинку стула, как боксер, которому предстоит последний раунд.

— Хорошо, Ванни. Давай поговорим об этих акциях. Сознаюсь, что я не хочу, чтобы они пошли в открытую продажу — я знаю, что если это случится, то на них тут же набросится Джеймс Ларнер. Но еще больше, — быстро продолжил Бретт, — я не хочу, чтобы эти проклятые акции стояли между нами.