— Спасибо, — Валери берёт вторую чашку и с удовольствием из неё отпивает. — Да не скажи, Лай. Не только нас. Тебя тоже; заочно, правда: это ведь твоя старая программа сейчас никуда не годится и абсолютно не готова к реальным условиям будущего ТВД этого выпуска.

— Ну, положим, не моя. А утверждённая в итоге многочисленных правок, — не даёт испортить себе настроение декан. — Но кое в чём ты прав. Себя можно не обманывать. Даже если б мою изначальную программу оставили в девственном виде, результат был бы такой же. Сейчас просто можно списать нашу неготовность на прошлые вмешательства и коррекции программы. Но себя, повторюсь, обманывать не стоит: мы действительно на уровне концепции не понимаем, как там воевать правильно. Какое у тебя впечатление от Атени?

— Знаешь, двоякое. К сожалению, я не врач. Туда бы или тебя на лекцию. Или Лю. Как докторов — на его психический фон посмотреть в естественной среде так сказать. У меня от Атени двойственные впечатления. — Декан заинтересовано подымает бровь и Валери продолжает, — Немногословен, даже лаконичен. Ни слова лишнего. Крайне неспесив, при этом сентиментален. Особенно во всём, что касается прошлого. Не амбициозен.

— Ну, это может быть следствием сословного рефлекса, — пытается оппонировать декан, но Валери не даёт себя сбить.

— Нет. Куда девается его сословный рефлекс, когда он бьёт по зубам дворян из родов Первой Двадцатки при всём личном составе части? Потом — когда ставит их же чистить говно в сортире на всю ночь? Понимая, что все возможные виды осложнений он себе автоматически обеспечивает. Неуставных, естественно, что ещё опаснее. Где его сословный рефлекс, когда он оппонирует КорИну, разнося и его схему, и его авторитет при всех?

— Логично… — Задумчиво бросает декан. — Но лучше сейчас, он, и тут — чем…

— Разумеется. Так вот об Атени. Я не уверен, что смогу его «вытащить». Он действительно чувствует себя «черепом». Ему комфортно в этом состоянии. Он преображается только в моменты, когда прямо или косвенно принимает решения за свою группу людей либо когда решает какую-нибудь задачу. Вот как сегодня — за свой этот ВПБС. Когда он при штабной игре разнёс КорИна.

— Кстати, а как? В чём там тонкость? КорИн, да и вся кафедра Флора, конечно, не лучшие стратеги, но уж на сержанта-то его пороху должно было хватить?

— Не ляпни это при нём… Сержант…

— Не цепляйся. У меня все в порядке с мозгами. При нём, разумеется, буду звать, как положено.

— Дело в методике. Они там, в погранвойсках, пошли каким-то своим путём. Судя по тому, что я сегодня увидел, они засунули указания Главного Штаба очень глубоко… ты понял, козырнули и, ничего не сказав вслух, а потом взяли — и разработали свою методику. Собственную. А потом отработали её в подразделениях на всех уровнях и внедрили. Судя по упражнениям, который Атени тут упоминал.

— В чём суть? — цепко спрашивает декан.

— Я не понял. Пока. Мало данных накопил. Вроде бы элементарные домашние заготовки. Типа усиления вьючными животными. Или использования всего потенциала трубки Брауна. Но — сведены в систему. И очень чётко попадают на слабости регулярной армии. Прямо как удар вразрез между рук.

— Это не новость… Тот отряд против кименистанской второй ударной не зря неделю продержался… Значит, эти их наработки действительно очень точно «…между рук» попадают.

— Да. Судя по всему, они просто не стали афишировать своих наработок, чтоб не злить Главный Штаб. Там же в отрядах, да и в округе, не все офицеры — дворяне.