— Пожалуй, хочу… Слушай, а там в Гуджарате сунниты или шииты? Или вообще суфии? — после определённого усилия, что-то всё же припомнить могу.

— Договаривай, что хотел, — улыбаясь, кивает Алтынай, явно видя мою неуверенность.

— Да я чего-то поймал себя на том, что совсем не помню: в каком отношении практики суфизма с нашим ханафитским мазхабом?

— «Нашим»? — громко смеётся Алтынай, указывая пальцем в одном очень деликатном направлении. — Ну-ну…

— Ты поняла, о чём я… — мне несколько неловко, но тему всё равно необходимо для себя прояснить. Хотя бы и с целью понимания обстановки.

— Почти все суннитские тарикаты — либо шафииты, либо ханафиты. Вне мазхабов их не существует. Только шиитские тарикаты вне мазхабов. — Просвещает меня Алтынай. — Так что, можешь не переживать. «Наши», — она смешком выделяет последнее слово.

— Слушай, теперь уже просто интересно, — устраиваюсь над картами поудобнее. — А Делийский Султанат были тоже наши? Ханафиты? Если он потомком Хромого Тимура основан?

— По той части я не знаю, — чуть хмурится, что-то соображая, Алтынай. — Но там такой бардак, что всё, что угодно, может быть. Официально — да, ханафиты. Но в реальности, в Хинде всегда был компот из разных мазхабов, местных языческих верований и традиций. Именно там, Ислам в основном распространялся через торговцев. Поэтому, какой торговец добрался — такой и Ислам, с поправкой на местные реалии. По-хорошему, там были и практически все мазхабы…

Алтынай углубляется в достаточно существенные для нас (в процессе перевозки груза) детали, а я параллельно ещё минут десять удивляюсь перипетиям бытия: никогда не думал, что более близкие географически фарси (и вся их группа — включая пашто, белуджей и прочих), навскидку, отметились на севере Индии гораздо меньше, чем тюрки…

Глава 3

Старшина мясного ряда, почтенный Бехроз, легко поднялся (несмотря на возраст), когда к нему вошёл брат дочери Хана туркан: уважение есть уважение. Поприветствовав посетителя согласно этикету и троекратно коснувшись того, он предложил на туркане:

— Чаю? Или пойдём пообедаем?

Они общались лично с самой первой поставки рыбы от туркан (плюс в рамках Совета Города); потому в отношении хорошего знакомого можно было сделать исключение. Ясно, что брат ханской дочери пришёл по делам; соответственно, пообщаться с ним о делах можно было и не формально.

— Да я по деликатному делу, — задумчиво потёр лысый затылок Атарбай. — Если можно, лучше тут.

— Можно, — кивнул Бехроз. — Тогда кофе, — добавил он самому себе.

Старик быстро развёл огонь в небольшой жаровне под медным поддоном, полным песка.

— Готов поспорить, что ты не просто так, — чуть улыбнулся белуджи, устанавливая медную джезву в кучке песка и заливая содержимое водой.

— О-о-о, кипячение на песке! — оживился гость. — Я думал, это только в Магрибе так делают?!

— Да ну, — хмыкнул Бехроз. — Скажешь тоже. Везде, где есть правоверные купцы, есть много способов. Нагревание песка в жаровне, и уже через него — джезвы, лишь один из многих… Бывал в Магрибе?

Вопрос был задан без подтекста, но с надеждой на ответ: базар города — не то место, где можно выспрашивать жизнеописание собеседника (если только он не просит у тебя взаймы.