-  Дай мне! - сердито крикнул напарник и выдернул из моей руки босоножку с посеребренным каблуком. Я, неуклюже хромая, отбежала чуть в сторону, чтобы не попасться в зубы зверю, и поспешно стянула с ноги вторую босоножку. Но она мне не понадобилась. Димке надоело изображать из себя продолжение хвоста, и он, не колеблясь и не мучаясь угрызениями совести, скачком приблизился к морде оборотня, всадил ему в глаз все девять сантиметров тонкой стали с серебряным покрытием и кувырком откатился от зверя, чудом избежав щелкнувших напоследок клыков. Оборотень издал злобное рычание, оборвавшееся на середине. Серебро подействовало почти мгновенно, и зверь медленно завалился в траву.

    Я считала, что после смерти оборотень превратится в простой труп человека, но этого не произошло. Мы с напарником, зажав в руках по босоножке, стояли и настороженно ждали чего-нибудь необычного.

    -  Может, он еще не умер? - напряженно спросил у меня Димка. - Почему он не превращается обратно в человека?

    -  Наверное, так и положено, - предположила я. - В конце концов, откуда мы знаем, что это должно произойти? Только из фильмов. А режиссеры и сценаристы вряд ли когда-нибудь видели оборотня и присутствовали при его кончине.

    -  На всякий случай давай не будем пока к нему приближаться.

    -  Давай, - согласилась я. - И позвони, пожалуйста, Густаву. С телом оборотня и этого бедолаги, - указала я дрожащим пальцем на останки тела, - надо что-то делать, похоронить где-нибудь.

    -  Похоронить… - задумчиво повторил Димка. - А вдруг он через день оживет?

    -  Вот и звони Густаву. Спросим у него. С учителем, как всегда, связи нет.

    -  А почему ты не хочешь позвонить Ниоми? - поинтересовался Димка. - Она тоже должна знать, что в этой ситуации делать.

    -  Может, и знает, но объяснить вряд ли сможет. Вне Библиотеки я не понимаю ее японский, а она - мой русский. Но номер телефона мне известен. Так что, если ты сейчас скажешь, что в совершенстве владеешь японским языком, я с удовольствием позвоню Ниоми.

    -  И спросить уже ничего нельзя, - проворчал Димка и, достав мобильный телефон, начал резво тыкать пальцем в кнопки. - Я скоро разорюсь на междугородних разговорах, - пожаловался напарник.

    Через минуту я услышала реплики:

    -  Алло, Густав. Привет. Это я… Ты не мог бы сейчас подойти к моему дому?… Да случилось… Не телефонный разговор, лучше все объясню на месте. Хотя ты и сам все увидишь… Жду.

    Мы с напарником не нашли, куда бы сесть, а потому до прихода Густава негласно решили ходить вдоль дорожки туда-сюда и не сводить глаз с обоих тел. Зрелище, конечно, было не очень привлекательное, но лучше терпеть его, чем фокусы собственного воображения. Каждый раз, когда я на секунду отворачивала голову, мне начинало казаться, что именно сейчас оборотень оживает у меня за спиной. У Димки были, похоже, такие же соображения. Отдавать мне обратно босоножку он наотрез пока отказался. Таким образом, мне пришлось ходить по прогретой солнцем дорожке голыми ногами и морщиться каждый раз, когда на пути попадался какой-нибудь камушек. Но на возвращении своего имущества я сильно не настаивала. Оставшаяся у меня босоножка сейчас тоже гораздо больше мне нравилась в качестве оружия, а не обуви.