— Интересно, а вы спрашивали моих друзей? Что-то не похоже.

Глаза Томаса Уильямса сузились.

— Не похоже, чтобы вас вообще взволновали мои обвинения, — задумчиво заметил он.

— Да потому что они в основном не соответствуют действительности. Хотите ясности, Том? — Она пристально посмотрела на него и продолжила, не дожидаясь ответа: — Я участвовала в соревнованиях, когда была еще подростком, но для меня это не стало профессией или длительной страстью. Просто многие девушки, которым нравятся лошади, занимаются конным спортом. Далее. Отец вовсе не покупал мне эту… хибару, я унаследовала ее от бабушки. Вернее, унаследовала старую конюшню да двадцать акров необработанной земли. Но сейчас, — гордо закончила она, — вы видите результаты моих собственных трудов. Правда, мне пришлось занять денег у отца, но я выплатила ему все до пенни и превратила развалюху в ферму, куда владельцы присылают лошадей на отдых между скачками и прочими соревнованиями. Другими словами, мое дело процветает. Я полностью сама себя обеспечиваю, а кроме того, занимаюсь тем, что мне нравится.

— Принимаю поправки, — пробурчал Томас Уильямс, но не похоже было, что ему стало стыдно за несправедливые обвинения. — А как насчет мужчин, чьи имена связывают с вашим?

— Насчет тех, кому я давала ключ от своего дома? — насмешливо отозвалась Дайана. — Не верьте сплетням, Том! Поразительно, как вам еще не сообщили, что я не только напыщенная, но вдобавок и фригидная.

— Значит, вся эта бесконечная череда романов…

— Их почти не было, Том. Почти, — мягко ответила Дайана, но в глазах ее мелькнул огонек гнева. — Генри Бресли не был влюблен в меня, Том. Иначе я постаралась бы избежать встреч с ним. Неужели вы думаете, что по-настоящему влюбленный мужчина мог бы изобразить свою возлюбленную нагишом, чтобы получить премию? — Склонив голову набок, она окинула его внимательным взглядом.

Но он лишь рассмеялся.

— Это ведь не оскорбление. Генри — художник, человек не от мира сего…

— Может, и не оскорбление, — согласилась Дайана. — Я хочу сказать, желание нарисовать портрет вполне понятно… Но выставить его на всеобщее обозрение — совсем другое дело.

— А у вас есть объяснение того, как ваше имя оказалось в дневнике Генри, как появился у него этот ключ и почему он постоянно спрашивает о вас? — сухо осведомился Том.

Посмотрев на него, Дайана ощутила, как мурашки поползли по ее коже. Она поняла, что сидящий напротив нее мужчина ей не верит. Более того, у него явно были основания ей не верить!

— Нет, — решительно ответила она, — для меня это полнейшая тайна.

— Может, попробуем исходить из предположения, что Генри удалось скрыть от вас свою бурную страсть?

— Вы хотите сказать…

— Да, давайте поедем завтра в Лондон, — ну что вы теряете?

Дайана, стиснув зубы, холодно взглянула на него.

— Откуда мне знать — вдруг у вас гнусные намерения в отношении меня?

— Гнусные намерения? Бросьте, Дайана… — ехидно отозвался Уильямс. — Вы не в моем вкусе. Я-то думал, вы уже догадались.

— Легко сказать, мистер Элиот, легко сказать, — поддразнила его Дайана. — У меня нет причин вам верить — более того, у меня больше причин вам не верить.

Достав из кармана сложенный вдвое листок бумаги, он протянул ей.

— Можете позвонить в больницу.

Дайана пробежала глазами номер телефона, потом встала и подошла к столу, где стоял аппарат.