От друга яд – сильнейшее лекарство,

от недруга нектар – страшнейший яд.

Это из рукописи «Сезонная распропажа», в работе пока… И вот про дружество тоже уж кстати.

О Неопознанных Вещающих Субъектах

Не всякий друг

распознается вдруг:

иного годы раскрывают,

врагом иного называют

за то, что правду говорит,

а рот платочком не прикрыт.

Оля зааплодировала, ДС хотел добавить что‑то еще, как вдруг слова его заглушило громкое хрюканье на высокой ноте, окончившееся пронзительным «уиииииииииии»…

Сеанс гипноза с оправданием

В тот же миг на скатерти‑самобранке появился розовый, свежежареный, душистый, дымящийся поросенок в яблоках, с завинченным хвостиком и улыбкой Будды, с цветком ромашки в зубах.

Все мы дружно ахнули, наши желудки тоже, и застыли в экстазе гастрономического благоговения.

Иван Афанасьевич же, слегка насладившись произведенным впечатлением, садистски сказал:

– Не для еды, извините. Для вдохновения. Это не блюдо. Ма‑те‑ри‑а‑ли‑зо‑вав‑ша‑я‑ся мыслеформа.

– Наглядное пособие? – упавшим голосом спросила Оля, сглотнув слюну.

– В некотором роде. Демонстрация психотворения, голограмма.

– А как же запах? Дымок?…

– Сила внушения. Гипноз. Коллективное надувательство. Свинью вам подложил без зазрения совести, но – с оправданием:

Апология Свиньи, к году Золотой Свиньи

Свинья – не праздное животное,

она всего лишь безработная.

Доверьтесь ей, возьмите в штат,

достойный дайте ей оклад –

ей‑ей, Свинья себя покажет

и слова лишнего не скажет,

а ежели уйдет в запой,

начальника возьмет с собой…

Последнюю пару строк ИАХ прочел с особой выразительностью, сделал опрокидон и продолжил.

Свинья – не грязное животное,

а очень даже чистоплотное.

Сама в своей грязи валяется,

а в ближних грязью не кидается.

Душа и туша – не одно.

Глянь, что ни совесть – то пятно,

и Солнце состоит из пятен,

а мир наш так ли уж опрятен?…

Свинья, если хотите знать,

свинарник может свой прибрать.

Ей просто этого, не хочется –

порядок – пропуск в одиночество,

свинье же, как и вам, друзья,

без нежной дружбы жить нельзя.

Явление кота народу. Кошкотерапия и пр.

Мощно хрюкнув на прощанье, подмигнув одним глазом и выплюнув ромашку, поросенок исчез. Ромашка, что характерно, попала в рюмашку ИАХ, точно по рифме. ИАХ осторожно извлек ее оттуда, стряхнул капли себе в рот, а цветок протянул Оле.

Робко, двумя пальцами Оля взялась за стебелек. Ромашка была настоящая. Не мыслеформенная.

– Поняааатно, – загадочно протянул ДС.

– Что понятно? – поинтересовался ИАХ.

– Про хрюкосущность понятно.

– Рад очень. А это к ней послемыслие, моральное, тсзть, начехление.

В своем домашнем бардаке

ты с миром всем накоротке,

а вот на свалке‑социалке

с собой и с Богом – в перепалке.

Или, прозой выражаясь, лучше самому быть свиньей, чем в свинстве участвовать.

– А другие подсущности или, может, надсущности посещают вас, Иван Афанасич? – спросила Оля.

– Разумеется. Как‑то во время психоэкстатического сеанса «Интегросуть» по методу доктора Лопатова подслушал, как подсущность гуру‑собака говорит подсущности щенку‑ученику о реинкарнаци:

В нашей жизни собачьей

все не так, все иначе…

Потерпи, а потом,

глядь, и станешь котом.