И генерал, поняв эти мысли, робко взглянул на меня.

— Попробую, Дмитрий Петрович.

— Положение, Сережа, усугубляется еще тем, что Комов всегда работает с подстраховкой. Кто-то будет там неподалеку, и наверняка с огнестрельным оружием.

— Тогда все мы трое должны иметь разрешение на первое его применение.

— Дам, даже в письменном виде оформлю.

Дядя помахал рукой, чтобы послушали теперь и его.

— Слишком просто — оно всегда неверно. В один заход ничего не получится.

Мы стали ждать продолжения.

— Пусть завтра твой Сашка, подвыпив, отправиться туда с Ольгой... ты ведь ее имеешь в виду?

— Ее.

— Оденется пусть повульгарней, посидят с часок, а потом как бы отправятся для интимных удовольствий. Коли Гагарина кто узнает — еще лучше, оно вполне соответствует репутации твоего друга. Если Комова в тот вечер не будет, о появлении новой яркой девицы ему сообщат. И вот уже на следующий день-два...

Мы всё поняли.

Оставался только один неприятный момент — как вовремя вычислить охранника Комова.

— Ну, в три ствола... плюс филер подстрахует.

— А типа этого, Дмитрий Петрович, заказчика убийства?

— Вот тут не беспокойтесь, Сергей. Возьмем Комова живым, он его с потрохами сдаст. Зачем ему двадцать лет каторги вместо десяти?

Ольгу мы с Сашкой срочно вызвали с дачи в Москву.

А вечер того дня запомнился мне очень надолго.

Приглашение от графа Сергея Григорьевича Строганова мы с дядей получили еще за несколько дней; встреча же сама была интересна всего прежде тем, что граф прибыл из Петербурга с наследником Цесаревичем Николаем — формально на празднование Бородина, но далее начиналась их ознакомительная поездка вообще по России.

Наслышанный о простоте и очень хорошем воспитании Цесаревича, я всё равно волновался. Младше меня он был всего на три года — получалось почти что ровесники.

Однако ж при знакомстве нашем пошло сразу так, что я старший — дипломированный университетским образованием, а он нечто от первокурсника. И смотрел на меня немного с завистью; особенно когда говорил, как важно точное физматовское образование для понимания роли научного и материального прогресса, в чем, увы, отстаем мы от Запада.

Милый, застенчивый, действительно похожий на студента первого-второго курса, лицо без признаков аристократизма, заметная лопоухость...

Граф Сергей Григорьевич и раньше отзывался о нем как надежде Престола русского — талантливый, до всего любопытный, а главное — чуткий.

Не суждено — Бог предпочел очередное испытание для России: Николай умрет через четыре года от туберкулезного менингита. И место его со временем займет медведь-Александр III, предпочитавший всему водочку и своего «кардинала Ришелье» Константина Победоносцева, человека до бессмысленности тщеславного и столько же бесполезного.

Однако ж пока я находился в Высоком обществе Ольга в подвале собственного дома под руководством Сашки училась стрелять — завтра нам уже «предстояло».

«Амстердам» я сначала посетил днем, забежав ненадолго, чтобы понять «сценографию» помещенья; осторожно перемигнулся с Верой.

Потом стал готовиться к вечеру.

Одежда характерная для небедного молодого купчика, чуть грима для глаз и носа, чтобы выдавали пьющего человека.

Сначала приеду я, потом Сашка и Ольга, и сразу филер, которого мы уже знаем в лицо.

Дядя появиться не может — его лицо уже засветилось в светских хрониках; с улицы нас страхуют, но не прямо, а из двух соседних переулков.

Вперед!

В зале для меня приготовлен отдельный столик, хотя народа еще не очень много.