— Итак, ты собираешься в лагерь Джеронимо?

— Гуантанамо, а не Джеронимо. Это военно-морская база, а не индейское кладбище.

— Как вообще получилось, что у нас на Кубе есть военно-морская база?

Джек сверился с распечаткой одной из веб-страниц.

— Здесь сказано, что мы арендуем ее.

— И Кастро — наш землевладелец-арендодатель?

— С технической точки зрения, да.

— Черт, а что делает такой парень, как Кастро, когда ты не платишь вовремя арендную плату? Убивает всю твою семью?

— Собственно говоря, он ни разу не обналичил ни одного нашего чека, которыми мы платим за аренду. Соглашение об аренде было подписано задолго до того, как он пришел к власти, и он отказывается признавать его законность.

— Мне почему-то кажется, что он не собирается и выгонять нас.

— Если не хочет получить под свою коммунистическую задницу сапогом с эмблемой «Сделано в Америке».

— Получается, мы сидим там бесплатно. Вот только надолго ли?

— В соглашении сказано, что мы можем оставаться столько, сколько захотим.

— Проклятье. Того, кто составлял этот документ, следует ввести в адвокатский Зал славы.

Они въехали на территорию аэропорта по шоссе Рузвельт-роуд и направились к общим авиационным ангарам, следуя указаниям, которые Джек получил по телефону. Охранник показал им огороженную забором парковочную площадку. Контора «Братьев за свободу» представляла собой крошечную каморку, приткнувшуюся с одной стороны ангара, в ней едва хватало места для стола и двух стульев. По дороге к конторе за ними следовала стайка голодных морских чаек. Находясь всего в трех футах над уровнем моря, международный аэропорт Ки-Уэст приобрел печальную известность именно из-за этих птиц, которые с регулярностью швейцарского хронометра встречали постоянно прилетающие и улетающие винтовые самолеты. Джек и Тео миновали несколько рядов частных аэропланов, среди которых можно было увидеть и гидросамолеты, и реактивные «лирджеты». Наконец они заметили Алехандро Пинтадо — он возился со своей старой надежной «сессной». Джек наверняка и сам смог бы отыскать самолет без посторонней помощи — казалось, тот не рассыпается на части только потому, что его удерживают наклейки, которые обычно помещают на бамперы автомобилей: «Свободу Кубе», «Нет Кастро», «Я не верю „Майами трибьюн“». Последняя была вызовом так называемой «свободной прессе», которая время от времени осмеливалась выступать с критикой кубинских эмигрантов, когда речь заходила о противостоянии Кастро.

— Мистер Пинтадо? — осведомился Джек.

Полноватый мужчина бросил ветошь в ведро и вылез из-под крыла.

— А вы, должно быть, Джек Суайтек?

— Совершенно верно.

— Кто это с вами, ваш друг? Барри Бондс на стероидах?

— Это…

— Михаил Барышников, — представился Тео, пожимая руку.

— Мой следователь, Тео Найт.

Алехандро постарался расправить плечи и выпятить грудь, но в глаза первым делом все равно бросался выпирающий животик.

— Я слышал, вы собираетесь защищать мою невестку.

— Я рассматриваю такую возможность, — ответил Джек. — Мы можем присесть где-нибудь и поговорить?

— Не думаю, что в этом есть необходимость. Разговор не займет много времени.

Джек в задумчивости покачался на каблуках. Собеседник оказался настроен более враждебно, чем он предполагал.