Джек почувствовал, что ребенок лжет. Но на теле Линдси не были обнаружены следы побоев, когда в дом прибыла полиция и нашла тело Оскара.

— В ту ночь твой отец сделал что-либо с твоей мамой? Что-либо, отчего ты вышел из себя?

Мальчик задрожал всем телом.

— Он заставил ее делать кое-что. То, что заставлял всегда.

— Что именно?

— То, что она делала с лейтенантом Джонсоном.

Джек глубоко вздохнул. Он должен был довести допрос до логического завершения, но не был уверен, что у него хватит на это сил.

— Брайан, — произнес он напряженным голосом. — Ты видел вещи, которые делали твой отец и лейтенант Джонсон?

— Я знаю, что они делали.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что они отвели маму в спальню. И заперли дверь.

— Ты видел, как они входили в спальню?

— Да.

— Сколько раз ты видел, как это происходит? В течение скольких ночей?

Ребенок пожал плечами.

— Более одного раза?

— Да.

— Более пяти раз?

— Да.

— Более десяти раз?

— Да.

— Это случалось много раз на протяжении длительного времени, не так ли, Брайан?

Мальчик кивнул.

Джек изо всех сил старался оставаться хорошим адвокатом и вести перекрестный допрос по правилам. Но он был человеком, и с его стороны было вполне естественно сопереживать мальчику, который, в конце концов, потерял мать. Джек испытывал то же самое чувство гнева, когда узнал, как он сам лишился матери. Ему часто хотелось найти кого-нибудь, кого можно было бы обвинить в этом, на кого можно было бы направить свой гнев. В этом смысле у Брайана было преимущество. Он знал, кто встал между ним и его мамой. Он точно знал, кто должен ответить за все.

— Мистер Суайтек, у вас еще есть вопросы? — поинтересовался судья.

Джек заставил себя встряхнуться и сосредоточиться на стоящей перед ним задаче. Брайан уже ответил отрицательно на вопрос, стрелял ли он в своего отца, поэтому не было смысла возвращаться к этой теме. Джек, однако, решил зайти с другой стороны.

— Брайан, — спросил он серьезным тоном, — тебе когда-нибудь хотелось, чтобы твой отец умер?

Брайан посмотрел на Джека, потом перевел взгляд на женщину, которая жестами повторяла вопросы. Ему исполнилось всего десять лет, но, похоже, он уже умел чувствовать подвох и ловушку. Джек видел, как он ерзает на стуле, как обдумывает вопрос, который заставил его разрываться на части. Одна часть хотела ответить, другая — нет.

Еще никогда Джек не чувствовал себя так плохо, ему казалось, что он умирает, но он должен был получить ответ.

— Брайан, пожалуйста, ответь мне. Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы твой отец умер?

По щекам мальчика ручьем потекли слезы. Он кивнул и сказал:

— Много раз.

Джек не мог заставить себя пошевелиться. Другой адвокат на его месте наверняка задал бы следующий вопрос, являющийся логическим продолжением предыдущего, но Джек не мог этого сделать. Он и так причинил Брайану слишком много боли. Поэтому он решил оставить все, как есть.

— Благодарю тебя. У меня больше нет вопросов, судья.

Джек вернулся к столу защиты. В глазах Линдси стояли слезы, и, не успел Джек опуститься на свое место, как она схватила его за руку. Он не осмеливался посмотреть на нее из страха, что это станет для нее последней каплей. Не хватало еще, чтобы сломленная мать разрыдалась на груди у своего адвоката. Джек взглянул на Софию, которая как будто полностью лишилась дара речи. На другом процессе, с другим свидетелем, она наверняка наклонилась бы к нему и прошептала: «Отличная работа, Джеки!» Но не на этом процессе.