К концу 1942 года здесь было 3485 школ и прогимназий, в которых обучалось почти 350 000 учащихся и работало около 10 000 педагогов. Во многих городах создавались профессионально-технические и средние специальные учебные заведения. В Молодечно работала учительская семинария; в Могилеве планировалось открыть медицинский институт.

При том, что число врачей и медсестер резко сократилось, а медицинское обслуживание вновь стало платным, можно было жить.

Нацистами был введен строгий учет и проведена регистрация жителей всех населенных пунктов. Эта мера преследовала разные цели: выявить всех «потенциальных врагов», обеспечить сбор налогов, провести учет рабочей силы, выяснить потребности в обеспечении населения продовольствием.

Для всего населения ограничивалась свобода передвижения между населенными пунктами, вводился и строго соблюдался комендантский час. Особые ограничения в свободе передвижения вводились в зоне под контролем военной администрации и в так называемых «партизанских зонах».

Население, не имевшее официальных документов оккупационных властей, фактически лишалось всех политических, юридических и социальных прав. Но ведь и получать эти документы никто не мешал. А получив «аусвайс» и разрешение, местные жители могли посещать родственников, пользоваться железной дорогой, выезжать в сельскую местность за продуктами.

В Крыму тоже режим был не такой жесткий. Татар нацисты признали «потомками остготов». Если бы они полностью истребили живущих в Крыму «нетатар», нацисты и пальцем бы не пошевелили. Но татары этого не сделали и даже не попытались.

В военной зоне оккупации группы армий «Юг» администрация была военная. Население кормили мало, средние школы были закрыты в апреле 1942 года. Комендант полевой комендатуры г. Ахтырка (Сумская область) доносил в Берлин 19 мая 1942 года, что приказ «воспринят с недоумением» украинцами, которые «отличаются жаждой к образованию», а потому не доверяют властям.

В отдельных городах юга России в зоне военной администрации (в Ставропольском крае) в тот же период были открыты гимназии. На Кубани же появились лишь начальные школы с платным обучением, которое велось на частных квартирах.

Армия нуждалась в медиках, военные врачи помогали и населению. Евреев-врачей уничтожали, но армия тормозила это решение, сколько могла: не из гуманизма, а чтобы обеспечить себя врачами. 18 декабря 1941 года начальник тылового района группы армий «Юг» распорядился обеспечить обмен евреев-врачей на содержащихся в лагере военнопленных медиков-неевреев. Судьба евреев понятна. Но неевреев врачей не хватало. Уже весной 1942 года в районах, «полностью очищенных от евреев», катастрофически не хватало хирургов, зубных врачей и других специалистов.

В целом же все зависело от воли данного армейского начальника. И Локотская республика ведь организована военными.

В литературе на русском языке постоянно приводится «инструкция», согласно которой нацистские солдаты должны были «убивать всякого русского» независимо от пола и возраста. Придумано лихо, но этой инструкции отродясь никто не видел, кроме советских пропагандистов.

Реальные же инструкции армейского начальства составлены весьма уважительно, — рекомендуется «местных» не обижать. Интересно, что рекомендуется также не вступать в споры, в многословные обсуждения. Пусть народы СССР увидят в немце старшего друга, который не болтает, а действует…

Для членов НСДАП секретная инструкция тоже советовала, чтобы они не вступали лишний раз в разговоры с русскими и проявляли большую осторожность в этих разговорах.