23 августа 1944 года, когда советско-германский фронт приблизился к границам Румынии, Антонеску был отстранен от власти и арестован по приказу короля Михая. Коммунисты передали его советским властям, а в 1946 году Антонеску предстал перед так называемым Трибуналом народа в Бухаресте, по приговору которого он и несколько его ближайших соратников были расстреляны.

В последнем слове на суде отверг предъявленные ему обвинения и сказал: «Требую для себя смертного приговора, от прошения о помиловании отказываюсь». Очень последовательный человек. Прямо как Квислинг. 1 июля он был расстрелян. Перед казнью Антонеску потребовал, чтобы приговор привели в исполнение солдаты, а не жандармы, как это было заведено. Когда ему отказали, крикнул: «Канальи! Канальи!»

Несомненно, суд был политической акцией. Так же несомненно, что Антонеску заслуживал расстрела. В современной Румынии националисты и неофашисты считают его национальным героем, зверски убитым «советскими оккупантами»».

На Украине режим был терпимее, чем в Транснистрии, но намного более жестким, чем в Остланде.

Рейхскомиссар Кох на словах стремился «создать трудолюбивый народ, преданный Германии». Но способы создания такого народа выбраны были своеобразные.

В Киеве в 1941 году снабжения населения продуктами питания фактически не было. Позже по карточкам, и далеко не регулярно, населению отпускались прежде всего хлеб, соль и крупа. Городские жители получали ограниченное продовольственное снабжение по «остаточному принципу»: в первую очередь снабжались Вермахт, немецкие подданные, фольксдойче, потом остальные граждане СССР.

Оплата самого квалифицированного рабочего-«не-арийца» в Рейхскомиссариате Украина на 1 декабря 1941 года составляла 2,5 рубля в час. Причем плата была фиксированная, и оговаривалось, что она «не подлежит повышению. Кто вздумает ее повысить, будет платить из своего кармана и, кроме того, подвергнется наказанию». Оговаривалось еще, что «выдача рабочим продовольствия производится только в самых крайних случаях, когда у них нет возможности пропитаться самим».

Осенью 1943-го украинские рабочие получали от 45 до 80 немецких марок в месяц (1 марка равнялась 10 рублям). Выдавалась зарплата нерегулярно. Оккупанты мотивировали невыплаты зарплаты тем, что плохо обстоит дело с поступлением налогов и доходов с мест.

Господствовал «черный рынок» с совершенно фантастическими ценами. Фунт масла в Киеве в 1942 году стоил 200 рублей. Фунт хлеба — 80 рублей. В Харькове пачка махорки стоила 150 рублей.

Оплата труда не окупала никакого прожиточного минимума, население жило огородами.

Конфискация ценных и теплых вещей у горожан, реквизиция скота и продовольствия у сельских жителей дополняли картину действий «освободителей».

Система среднего и высшего образования была ликвидирована. В октябре 1942 года Кох подписал приказ о закрытии средних школ и институтов и об отправке всех преподавателей и учащихся на работы в Германию.

Фактически распоряжение Коха от 31 августа 1942 года об обучении только в начальных школах выполнено не было. В Рейхскомиссариате не только велось обучение старшеклассников, но и институтам в Виннице и Киеве «придается характер университетов». Кох цинично писал, что «нам совершенно безразлично, будет ли организовано на Украине обучение, из которого германское руководство сможет извлечь выгоду лишь через 10 лет».

Впрочем, он сам разрешал открывать технические и сельскохозяйственные техникумы и училища. Обучение становилось платным, а потому в условиях голода и дороговизны доступным далеко не всем. Занятия в начальных школах Украины возобновились только с 1 февраля 1942 года.

Анализируя после бегства с Украины в 1944-м ситуацию в этом Рейхскомиссариате, ведомство Розенберга констатировало, что такие действия властей привели к тому, что «90 % населения ненавидело немцев».