Наезд правоохранительных органов на Кайнака, как водится, произошел после выступления прессы. После большой статьи, появившейся в «Городском комсомольце».

Случилось это примерно в то же время, что и нашумевшее убийство журналиста, которое было связано с разоблачением оружейного бизнеса…

Тогда же был убит и сотрудник другой газеты — в Прибалтике, которого тоже интересовала проблема незаконного оборота оружия. В свое время он вышел на «Бригаду» и ее связь с бельгийской фирмой. Журналист утверждал:

«…В результате конверсии на заводе сократились заказы военной продукции. Чтобы загрузить существующие мощности завода необходимо было создать новый вид гражданского оружия… Конструкторское бюро разработало необходимую документацию учебно-спортивного пистолета и его модофикации…Модели данных пистолетов прошли государственные испытания…»

Был и еще пострадавший. Расстрелянный в своей квартире заместитель министра внутренних дел одной автономной республики…

На это тоже обратила внимание пресса.

«Малоизвестный штрих — писал журналист, — что чиновник такого ранга, отвечавший за борьбу с организованной преступностью в республике погиб, расследуя каналы утечки оружия и незадолго до этого выезжал в Прибалтику…»

Над всем этим реяла тень бизнесмена, которым теперь интересовалась иерусалимская полиция.

Обладая этими данными, я со спокойной душой позвонил своему иерусалимскому приятелю.

— Шалом. Готовься записать…

— Уже пишу. Шалом убраха…

Мы говорили недолго. В свою очередь Кейт поделился информацией, полученной журналисткой Первого канала израильского Радио. Теперь их интересовал Макс и источник его сведений о предстоящем покушении…

— Надо полагать

Рэмбо поднялся.

— С утра ты летишь в командировку…

— Иерусалим?

— Вначале на Урал.

Щитоград

Щитоград встретил морозцем, серой хмарной дымкой. Было ли это результатом деятельности здешних заводов… После снижения активности в прошлые годы, сейчас они вроде бы снова набирали мощь. Из района, где был расположен новый аэропорт, в Центр я пригнал на такси.

На тротуарах было тесно от прохожих, особенно немолодых, в немарких цветах времен развитого социализма. При том, что в потоке автотранспорта полно было иномарок, а вдоль площадей — супермаркетов, ярких витрин коммерческих палаток.

Река в Центре лежала подо льдом. Увидел я еще и большой искусственный пруд. С утра на его льду уже сидели рыбаки…

Знаменитый Завод не выглядел ни затихшим, ни умолкшим.

Два здания — новое и старое — высились за трехметровым бетонным забором, заправленным поверху «колючкой».

Когда я подходил, на подъездные пути шустрый маневровый тепловоз подавал вагоны. Состав охраняли ОМОНовцы — накачанные, в камуфляжах, ребята.

Я прошел к центральной, на четыре отсека, проходной.

— Где тут насчет работы…

Меня направили на второй этаж.

В кабинете специальный инспектор изучал документы, а потом разрешал или, наоборот, отказывал в посещении отдела кадров, который находился на территории.

Инспектор как раз разговаривал с одним из соискателей.

Дверь в кабинет была приоткрыта…

Я отошел к доске с объявлениями. Бумаг было много. При ближайшем рассмотрении большинство из них оказались старыми, потерявшими актуальность.

Отправив соискателя в проходную, инспектор вышел перекурить.

— Добрый день.

Мы перебросились несколькими фразами. Специалист по кадрам оказался бывшим офицером. С учетом характера работы, не исключалось, что в прошлом он был комитетчиком или армейским контрразведчиком…

Мы с хода познакомились.