– Девять, – подтвердил принц.

– Так ты еще ребе‑е‑нок? – вопросительно протянула Вила. – Мы, вилы, детей любим, но в несколько ином смысле. Поднимайся, мальчик, и ступай перекуси чего‑нибудь. Детям для роста надо вовремя питаться.

– А…

– О, да ты совсем раздетый! – воздела брови нимфа, будто раньше не видела, что принц совершенно голый. – Немедленно оденься, а то простудишься! А от простуды можно умереть!

Вила взмахнула руками – и Дольф оказался в одеянии из зеленой листвы.

– От имени королевской семьи благодарю тебя, Вила, за помощь принцу, – важно произнес скелет. – А теперь по дворцовому распорядку настало время приема пищи. Нет ли у тебя какой‑нибудь еды?

– Найдется, – сказала колдунья, и в руке у нее очутился толстый пучок зеленого салата. – Салат полезен для здоровья, – наставительно произнесла нимфа. – Съешь его, мальчик, а потом не забудь почистить зубы и тщательно умой лицо, обращая особое внимание на уши…

Принц слушал, слушал и вдруг пожалел, что он не взрослый мужчина. Им позволено обниматься, а это куда интереснее, чем есть салат. И нимфа, минуту назад такая прекрасная и загадочная, стала вдруг занудной, как королева Айрин.

Но после еды стало гораздо интереснее. Вила превратилась в прекрасную крупную лошадь и повезла Дольфа и Косто на вершину холма, к своему древесному жилищу. Вила Вилда жила в стволе древней корабельной сосны, крону которой раскачивали ветры, слетавшиеся сюда со всех ксанфских морей. Колдунья предложила путешественникам провести здесь ночь, и они согласились. Под защитой вилы можно было спать спокойно.

***

Утром Дольф подкрепился сваренной специально для него сладкой кашей, после чего Вила вновь превратилась в лошадь и повезла путешественников к реке, где накануне принц оставил свой походный мешок.

Дольфу повезло: гарпии, очевидно, не заинтересовались валяющимся вблизи воды предметом. Превратившись в птицу, принц перелетел на противоположный берег, подхватил клювом мешок и вернулся.

Тут он оделся, и лошадь вновь повезла их, сначала на холм, а потом и дальше, на восток.

Они ехали весь день и достигли берега моря, только когда стемнело.

– Я бы хотела остаться с вами, но боюсь надолго покидать свое дерево, – сказала Вила в облике лошади. – Со временем ты станешь великолепным парнем, Дольф. И вот тогда…

– Тогда мы снова сможем встретиться? – угадал Дольф мысль колдуньи. – Да, конечно.

Дольф понял, что солгал. Он и не думал встречаться с Вилой, и вообще все эти поцелуйчики его не интересуют, ну нисколечки.

Лошадь превратилась в ястреба и улетела на запад.

– Смотри, Косто, она так легко превратилась в птицу, как я, но меня все признают волшебником, а о ней никто и не знает, – глядя вслед ястребу, произнес Дольф. – К тому же она владеет разными видами магии. А я думал, что у каждого существа может быть только один магический талант.

– Но она ведь не какое‑то определенное существо, – принялся объяснять скелет, – она – в и л а, создание магическое, способное быть кем и чем угодно; если пожелает, то, на какое‑то время, и человеком. Она, как и я, может меняться бесконечно. Но если я играю лишь своими костями, то она – всей своей природой. Виле ее умение превращаться просто необходимо, чтобы защитить свое дерево. Потому что если дерево погибнет, то вместе с ним погибнет и она.

– Но дерево такое старое, а вила совсем молодая, – возразил Дольф.

– Нет, дружище, на самом деле они одного возраста. Им лет по двести, не меньше.

– Двести лет! – от удивления охнул Дольф.