— Не сюда! — рявкнула Каллик, резко затормозив. — Здесь он становится громче! — она повернула Иник в обратную сторону и снова побежала, кинувшись в сторону от дребезга во льду.

Уджурак бежал, пока лёд не перестал трястись под его лапами, и тогда он заскользил, пытаясь остановиться, разбрасывая на своём ходу снег. Каллик и Иник замерли в нескольких медведях от него. Обе они оглядывались назад, судорожно вдыхая воздух.

Из мрачного, отвратительного на запах, красновато-бурого Марева выступил крупный огнезверь не похожий ни на одного огнезверя, которого Уджурак видел раньше. Сперва он подумал, что существо скользит по льду, но, когда он пригляделся к нему повнимательнее, то понял, что он висит на воде и проламывает перед собой лёд, чтобы двигаться через него. Его остроконечный передний выступ пробивал сквозь лёд тропу, заезжая на лёд и обрушивая, разламывая целые его пласты под своим весом. Перед огнезверем зияла узкая линия открытой синей воды, окружённая заострёнными осколками льда.

Каллик ахнула. Её когти впились в снег, и Уджурак увидел, как её плечи затряслись от страха. Он попробовал представить себе, как она себя чувствует — лёд казался ей таким прочным, таким надёжным под лапой. Было ужасно осознавать, что и здесь есть огнезвери, которые так легко могут размазать её мир под собой.

— Духи, — прошептала она. Каллик верила в медвежьих духов, живущих во льду под ними, так же, как он верил в тех, что живут в звёздах. Так что от этого становилось лишь хуже — осквернение дома духов, уничтожение предков и заступников Каллик параллельно с уничтожением земли, на которой она живёт.

Жуткий гудящий шум огнезверя рычал надо льдом, чуть ли не оглушая их. Теперь и Уджурак прекрасно его чуял, его запах был острее и горячей, чем запах красно-бурого Марева. Туман, наконец, начал исчезать, и вдалеке он заметил ещё одного огнезверя, плывущего следом за первым. Его сопровождали синие и красные детёныши, бредущие по тропе, созданной первым кораблём.

Уджурак подошёл к Каллик и прижался к ней, стараясь успокоить её.

— Эта тварь сильнее льда, — заскулила Каллик, её голос дрожал. — Я даже подумать не могла, что что-то подобное существует.

Рядом с ней на земле скорчилась Иник. Выражение её морды показывало только искренний испуг.

— Так может показаться, — сказал Уджурак. — Но вспомни, лёд всегда возвращается. Каждое Снежное Небо он появляется снова, не важно, сколько огнезверей пытались расплющить его.

— Я надеюсь, что это так, — мягко сказала Каллик.

— Теперь я не смогу использовать ту берлогу, — пробормотала Иник. Она кивнула на далёкий сугроб снега. — Она слишком близко к тропе огнезверей. Но она была такой красивой! — она зарылась носом в шерсть Каллик.

— Извини, я не знала, — сказала Каллик. — Я никогда не видела таких огнезверей раньше.

— Я видела, — поморщилась Иник. — Мягколапые и их огнезвери всё чаще и чаще приходят сюда, чтобы пробить новые водяные тропы сквозь лёд. Их шум и сила и раньше заставляли меня перебираться на новые места, — вздохнула она. — Но мне нужно найти безопасное место, где мои медвежата появятся на свет вдали от огнезверей.

Уджурак увидел, как погрустнела мордочка Каллик. Он знал, как она жаждет помочь. Он тоже хотел, чтобы эта медведица и её медвежата были в безопасности. Он предположил, что Каллик, сама того не осознавая, представляла себе Лусу — она искала нового друга, которого могла бы спасти. Но у них не было времени, чтобы странствовать по льду в поисках безопасного дома для каждого встречного медведя. Они должны продолжать идти. Неужели Каллик не понимает, что их миссия гораздо важнее жизни одного медведя? Что, если они преуспеют в этом деле, они спасут ВСЕХ медведей сразу?

Неожиданно Каллик подняла свою голову.