Она уже укладывала последние кучки снега вдоль стен, когда Иник стала карабкаться в проход за её спиной. Каллик не заметила её, пока Иник не издала громкий счастливый вздох.

— Не могу поверить, что ты сделала это для меня, — сказала медведица.

— Мне приятно помогать другим медведям, — сказала Каллик, покосившись на Уджурака, который забрался в берлогу следом за ними.

Иник тоже посмотрела на Уджурака:

— Вы… нет, невозможно. Я слышала, их было четверо.

— Четверо кого? — спросил Уджурак, навострив уши.

— Ну, — Иник выглядела потрясённой. — В этом сезоне по льду ходили странные слухи… Другие медведи говорили, что здесь появились четыре медведя, путешествующих вместе. Но только один из них белый — остальные бурые и чёрные! Так что я просто предположила… потому что ты бурый медведь… но, может быть, это просто сплетня.

— Нет, это правда, — выдохнула Каллик. Другие медведи знают о них! — С нами был ещё один бурый медведь и чёрная медведица. Но они ушли на сушу — здесь для них оказалось слишком опасно.

Уджурак уронил голову и отвернулся к стене, будто он не хотел, чтобы Каллик увидела печаль в его глазах.

— Я ещё в живых только потому, что другой медведь помог мне, — заметила Иник. — Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой. Я ещё подумала, что тоже умру… Но потом я встретила медведя, который позволил мне доедать объедки его добычи. Он не любил много разговаривать. Но, в конце концов, он не съел меня. А, наблюдая за ним, я даже научилась охотиться.

— Мне жаль твою мать, — сказала Каллик. — Я до сих пор скучаю по своей. По тому, как она рассказывала мне все те истории о Силалюк, пока мы лежали, свернувшись, в берлоге, точно такой же, как эта.

— Силалюк? — эхом повторила Иник.

— Большая Медведица со звёзд, — объяснила Каллик. Она почувствовала дрожь в своей шерсти, вспомнив, что говорит о матери Уджурака.

— Я не знаю этой истории, — сказала Иник, опустившись на снег. Её глаза затуманились от боли. — Мне нечего будет рассказать моим медвежатам.

Каллик сделала глубокий вдох. Она чуяла, что туман по-прежнему сгущается снаружи.

— Я могу рассказать тебе о Силалюк, если хочешь, — предложила она.

— Правда? — сказала Иник, немного приподняв нос со снега. — Но ты и так была так добра…

— Я бы хотела снова оказать тебе услугу, — настояла Каллик, опускаясь рядом с Иник, так что их шерсть соприкоснулась. — Я очень долго не рассказывала этих историй. Дай мне подумать, как же они начинались… о, я вспомнила.

В стародавние времена, когда никаких медведей на Земле ещё не было, гигантская замёрзшая река вдруг разлетелась на множество осколков, и крошечные кусочки льда рассеялись по чёрному небу. В каждой из этих льдинок живёт душа медведя. Если ты будешь добрым, храбрым и смелым, твой дух когда-нибудь присоединится к ним, — выдохнула она на радостях. — По-крайней мере, так всегда начинала моя мать со мной и братом.

Она задумалась на мгновение, а затем продолжила:

— Если вы внимательно посмотрите на небо, то найдёте на нём фигуру Большой Медведицы, сложенную из звёзд, Силалюк, — Каллик взглянула на Уджурака, который внимательно слушал её рассказ, подвернув под себя лапы. Его глаза просияли, когда она заговорила о его матери. — Она обречена вечно бегать вокруг Путеводной Звезды.

Каллик остановилась, но никто ничего так и не произнёс. Для Каллик, когда она была медвежонком, казалось естественным перебить рассказ на этом месте и начать задавать вопросы, но, конечно же, Иник и Уджурак не знали, о чём надо спрашивать.

— За Силалюк гонятся три охотника, — продолжила Каллик.