— Думаю, мы в безопасности, — сказал он. — Здесь лёд более крепкий. И я больше не вижу трещин.

— О, прекрасно, — выдохнула Луса. Она не знала, могла ли бы она пробежать ещё дальше. Она взглянула на край неба, где они оставили дрейфующую палатку. Огромная чёрная фигура растворилась, проглоченная водой, как будто её никогда там и не было.

— Это мы сделали? — спросила она Токло.

— Не знаю, — ответил тот.

Луса взглянула вниз на полную пузырей поверхность под лапами. Она вздрогнула:

— Тогда почему это произошло?

— Кто знает, — сказал Токло. — Возможно, это наш дополнительный вес накренил палатку вниз. Каллик говорила, что здесь лёд тоньше, чем когда-то был.

— Это так грустно, — сказала Луса, вздрогнув. — Представь, что твой дом может взять и растаять. Бедная Каллик. Что, если он растает и никогда не вернётся обратно?

Она подумала о своём сне, о видении, сказавшем ей спасти дикий мир. А что делает в результате она? Убегает на сушу ради собственной безопасности и бросает друзей. Она опустила голову. Сейчас уже слишком поздно, чтобы догнать Уджурака и Каллик.

Всё, что у неё осталось, — это надежда на то, что она была права, и что, после всего этого, они действительно не нуждаются в ней.

Глава 18. Каллик

Шерсть Каллик тяжело обвисла, когда она проснулась. Она открыла глаза. Что-то изменилось — и изменилось не в лучшую сторону. Она моргнула, пытаясь прогнать остатки сна. Но ничего не поменялось, и она поняла, что была окружена тонким, красновато-бурым туманом, парящим вокруг них в воздухе.

Рядом с ней Уджурак зашевелился и проснулся. Он поднялся на лапы и сморщил нос:

— Что это за запах?

— Я не уверена, — сказала Каллик, втянув в себя воздух и затем закашлявшись. — Я никогда не чуяла такого на льду раньше, — она потёрла лапой нос, размышляя. — Пахнет, как дым мягколапых, разновидность того, что исходит от огнезверей и действительно огромных берлог плосколицых.

Уджурак посмотрел на туман, выглядя озадаченным:

— Но как дым плосколицых мог сюда добраться?

Каллик покачала головой:

— Я не знаю.

— Может быть, с восходом солнца он развеется, — сказал Уджурак.

Каллик поднялась на лапы и последовала за ним, скользя по снегу. Она чувствовала себя странно, находясь наедине с Уджураком, без весёлой болтовни Лусы и ворчливых комментариев Токло. Уджурак почти не разговаривал. Он продолжал смотреть в направление поднимающегося солнца, словно боялся пропустить знак от своей матери, ждущей его там.

Здесь было не на что смотреть, кроме льда со всех сторон. Токло и Луса скрылись за краем неба день тому назад. Каллик ужасно по ним скучала, но, когда она задумывалась об этом, ей приходилось отмечать, что её мысль всегда склонялась к тому, что Токло сделал правильную вещь. Сохранить Лусу в живых гораздо важнее, чем заставлять её продолжать путешествие, отнимающее у неё последние силы. Каллик подумала о брате Токло, который умер, будучи совсем крохотным медвежонком. Было ли это тем, почему он всегда стеной стоял за Лусу? В конце концов, Каллик никогда не приходилось видеть, как умирает её товарищ. Ей хотелось верить, что Таккик снова нашёл своих друзей, и целым и невредимым вернулся к Замёрзшему Морю.

Вместо того, чтобы рассеяться с солнечным светом, красноватый туман становился всё гуще, чем дальше они шли. Горький запах забил ноздри Каллик, пока она и вовсе не перестала чуять что-то кроме него. Это заставило её почувствовать растерянность и головокружение, как будто кто-то забрал у неё все её способности. Она больше не могла сказать, где что находится — ближайшая тюленья лунка, ближайшая открытая вода — ничего. Она остановилась и вытянула вперёд лапу, чтобы убедиться, что Уджурак по-прежнему был рядом с ней.