У него екнуло сердце. Что-то здесь не так! Она была совершенно неподвижна!

Эш вошел в воду и бросился к ней. Через несколько секунд он уже тащил ее к отмели. Эш осторожно положил ее на песок, поддерживая рукой голову. О Господи, только не это, в отчаянии подумал он. Нет, нет, только не Рейн!

Опустившись на колени рядом с ней, он стал делать искусственное дыхание. Его руки дрожали, когда он приложил ладони к мокрой ткани купальника.

– Раз… два. Раз… два.

До него долетели крики с берега.

Элис, Мак и другие гости, очевидно, поняли, что случилось несчастье. Однако Эш не обращал на них никакого внимания, он упорно продолжал считать. Он ощущал безвольное тело Рейн под своими пальцами. Не может быть, чтобы было поздно! Она не должна умереть! Он не допустит этого! Он должен вернуть ее к жизни!

Палило солнце, а он все трудился. Пот капал с его лица, стекал по рукам и спине. Тихий звук вырвался из уст Рейн, но это всего лишь означало, что в легкие попал воздух.

Мышцы его отчаянно болели, но он не останавливался! «Считай, черт тебя побери, считай!» – приказывал он себе. Если бы не его глупое упрямство, Рейн сейчас была бы жива и здорова, нормально бы дышала, а не лежала здесь без сознания.

Он продолжал механически считать. Слезы навернулись ему на глаза. Неужели поздно? И вдруг он осознал, что, если Рейн не выживет, его жизнь тоже будет кончена. Встреча с ней стала поворотным пунктом в его жизни. С ее появлением жизнь обрела для него ценность и смысл. Она не может умереть! Не должна!

Он упрямо продолжал делать искусственное дыхание и считать. А что, если его ноющие мышцы откажут? Это привело его в ужас. Что, если он не сможет больше продолжать? Казалось, прошли целые годы с той минуты, как он вытащил Рейн из воды.

И вдруг он почувствовал, что тело шевельнулась под его руками. Он не поверил себе и все так же монотонно продолжал считать. Затем это повторилось. Чуть-чуть приподнялась спина. Рейн начинала дышать. Эш приспособился к ритму ее слабого, поверхностного дыхания, однако усилий не ослабил. Дыхание сделалось заметнее и глубже, и наконец, спустя тысячу лет, он убрал руки и стал наблюдать за тем, как Рейн дышит самостоятельно.

– Рейн! Рейн! – Эти слова вырвались из его уст как стон, как крик о помощи.

Рейн шевельнула губами, открыла глаза и встретилась с его взглядом.

– Все хорошо, милая, – проговорил Эш. – Я с тобой. Все будет хорошо. Ты только дыши.

– Эш?

– Да, это я. Отдыхай, – прошептал он, прижал к себе ее безвольное тело и разрыдался от счастья.

Снова открыв глаза, она обнаружила, что находится в незнакомом помещении. Рейн зажмурилась и попыталась вспомнить, что произошло и каким образом она оказалась здесь. Шторы тихонько колыхались от ветерка. Впервые за долгое время она спала сладко и крепко, словно новорожденный младенец. Ей с трудом удалось оторвать голову от подушки. Казалось, что тело ее лишено костей, а все внутренности рассыпались на миллион частиц.

Внезапно до нее долетел какой-то звук. Она повернула голову и поморщилась от боли.

Мягкий свет лампы в углу комнаты освещал неподвижную фигуру Эша, сидевшего рядом с ее кроватью. Она увидела его напряженное, бледное лицо и тут же во всех подробностях вспомнила, что с ней произошло.

– Эш?

– Ах, Рейн, – прошептал Эш, беря ее руку и поднося к губам. – Слава Богу, ты наконец проснулась.

– Эш, я, кажется, ушибла голову.

– Я знаю, любовь моя, но теперь все в порядке.

Она улыбнулась.

– Как странно, что ты говоришь «любовь моя»…

Слова полились из него потоком, словно он боялся, что его перебьют.