Хотя, всё может быть. Приспичило по нужде человеку, вот он за кустики и спрятался. Подожду немного…
Минут десять прошло, нет моего пассажира, не объявляется! Забеспокоился я, что делать? Искать? Где? Кто знает, куда его эти поиски могли завести! И нельзя самолёт оставлять ни в коем случае. Это сейчас на дороге пусто, а стоит лишь оставить его без присмотра, так по закону подлости обязательно сразу же кто-нибудь да поедет. Или пойдёт. Залезет внутрь, зуб даю, из одного только любопытства. А там добра столько лежит, что вряд ли удержится и не попрёт.
Нет, уходить ни в коем случае нельзя. Придётся сидеть у самолёта и ждать. Кстати, только сейчас сообразил — дорога здесь наезженная, накатанная, а сколько мы здесь сидим, никто не проехал. Почему?
Инструменты поворошил, самый большой и тяжёлый гаечный ключ вытащил, в карман куртки положил. Вот когда пожалел, что у меня кроме перочинного ножа никакого личного оружия нет. Выпрыгнул из кабины, в тенёк спрятался.
Сижу на колесе, жду. А время-то проходит, судя по солнцу, оно уже за полдень перевалило. И что дальше? Улетать? Одному, без Паньшина? Не-ет, ни в коем случае! Ещё немного подожду и отправлюсь на поиски. Или ещё лучше сделаю, всё-таки запущусь и вперёд по дороге прокачусь. До поворота. А там или следы пропавшего пассажира обнаружу, или… А что или? Всё равно придётся глушить мотор и то ли дальше ждать (чего ждать?), то ли всё-таки отправляться на поиски. Без Паньшина мне в столицу нельзя лететь, журналисты живьём съедят. Вместе с полицией…
Время на ожидание вышло, начал готовиться к запуску. Очень не хотел этого делать, думал так и оставить НЗ, но пришлось вытащить банки с бензином из багажника и с помощью шланга перелить их содержимое в бензобак. Пустые жестянки под колёса поплотнее затолкал, ещё и ногой их туда подбил. Подачу топлива открыл, зажигание включил. Нет у меня времени винт прокручивать, топливо и так нормально закачается.
Раз провернул — тишина. Второй… И тоже ничего. Да, тут есть один интересный момент — моторчик слабенький, компрессия тоже не ахти, поэтому с проворачиванием одной рукой запросто справляюсь.
Запустился с третьей попытки. Мотор кашлянул поздним зажиганием, пыхнул из выхлопной трубы клубом сизого дыма. Вонючее ядовитое облачко вниз упало, по дороге расползлось, распугало комаров и слепней и медленно растаяло. Движок прочихался, прокашлялся и застрекотал на холостых оборотах ровно и размеренно, как швейная машинка.
Вот теперь можно и в кабину лезть! Да не можно, а нужно! И поскорее! Поспешил с этим делом — ведь обороты растут, уже и хвост приподниматься начал, банки под колёсами ползут, скребут ребром жестяным по укатанной глине. Причём, одно колесо опережает другое, самолёт понемногу начинает разворачиваться.
Обежал вокруг вращающегося винта, к приоткрытой дверке сунулся, а она от вибрации возьми и захлопнись! На открывание секунды понадобились, но самолёт ждать не стал, одной стойкой умудрился перевалиться через жестянку! И раздавил её, смял. Воспламенения не опасался, с чего бы жалким остаткам бензина вспыхнуть?
У меня из-за другого сердце в пятки ушло, а ну как прыгнет сейчас мой аппарат вперёд, да как ухнет в болото! И всё, крушение всех моих планов… Вытащить мы его вдвоём вряд ли вытащим, так что придётся отсюда на своих двоих выбираться и возвращаться с позором. Как представил, что в столице журналисты ждут, публика билеты на авиашоу купила, трибуны заняли, так мне и поплохело за свой промах. И не за тот, когда я эти жестянки под колёса подкладывал, а от собственной недогадливости. Ну что мне стоило заранее заказать в кузнице простейшие тормозные колодки? Можно было это и в усадьбе сделать, и в городе. И ведь возможность была, а в голову только сейчас пришло! Да ещё к своему стыду за такой промах тут же и припомнилось, как к этим колодкам верёвку крепили, и после запуска пилот выдёргивал их из-под колёс и затаскивал в кабину. |