— Да, семейная каюта, все верно. И что с ними не так?

— Дело в родителях, — отвечала Беата. — Отец слепой, а у матери старческое слабоумие.

— Но это невозможно, — возразил Генри. — Перед тем как подняться на борт, все пассажиры уведомляют страховую компанию о своем состоянии здоровья. Это обязательная процедура!

— Она запирает мать в каюте и выводит отца погулять по палубе, чтобы он подышал воздухом, а потом запирает его и выводит мать. Они никогда не сходят на берег на экскурсии. И всегда просят подавать еду в каюту.

— Но почему вы решили сказать об этом мне? Может, стоило обратиться к капитану или к его помощнику по круизам? — в недоумении спросил Генри.

— Потому что их высадили бы на берег в первом же порту. Капитан не станет рисковать, оставляя таких стариков на борту. — Беата покачала головой.

— А что могу сделать я?

— Мне просто хотелось рассказать кому-нибудь. Я не могла и дальше хранить эту тайну одна. Вы и ваша жена очень добрые люди. Вы обязательно что-нибудь придумаете.

— А эта женщина, Хелен Моррис… Сколько ей лет?

— Думаю, около сорока.

— Как вы считаете, она сама здорова? С точки зрения психики, я имею в виду.

— О да, она очень славная женщина. Я ношу им в каюту еду. Она мне доверяет. Говорит, это была единственная возможность свозить родителей отдохнуть. Надеюсь, вы решите, что делать.

Тем же вечером Генри обо всем рассказал Николе. Оба знали, как должны поступить: уведомить капитана о том, что пассажирка ввела страховую компанию в заблуждение насчет состояния здоровья ее родителей-инвалидов. Если с ними что-то случится, компания откажется платить.

Ну и разговор ему предстоит!

— Почему бы тебе не пойти побеседовать с ней? — предложила Никола.

— Я не хочу, чтобы меня втянули в конфликт.

— Ты все равно поступишь так, как решил. Но пусть она будет для тебя не просто именем в списке пассажиров. Прошу, Генри, поговори с ней.

Генри еще раз заглянул в список. Там ни слова не говорилось об инвалидности одного или обоих родителей Хелен Моррис. Рядом с ее фамилией был указан адрес в Западном Лондоне, где они жили все вместе.

Генри постучал в дверь каюты 5347. Хелен открыла ему — она была бледная, с длинными прямыми волосами и большими испуганными глазами.

— Доктор? — встревоженно поздоровалась она.

В руках Генри держал список пассажиров.

— Обычный плановый визит. Я навещаю всех наших гостей старше восьмидесяти, проверяю, все ли у них в порядке. — Он почувствовал, что голос его звучит преувеличенно бодро и жизнерадостно.

— У моих родителей все хорошо, доктор, благодарю.

— Может, вы позволите мне осмотреть их — на всякий случай.

— Видите ли, мама спит, а отец слушает музыку, — отвечала Хелен.

— Прошу прощения?

— Зачем вы на самом деле пришли? — Хелен нахмурила лоб.

— Ваши родители не выходят из каюты; я подумал, вдруг у них морская болезнь?

— Вам никто ничего не говорил? — голос у нее был испуганный.

— Нет-нет, — поспешно отозвался Генри. — Плановый осмотр. Часть моей работы. — Он улыбнулся, ожидая приглашения войти.

Несколько секунд Хелен молча смотрела ему в лицо. Потом приняла решение.

— Входите, доктор, — сказала она, распахивая дверь каюты.

Генри увидел старика, сидящего в качалке с наушниками на голове; он постукивал ногой по полу в такт какой-то музыки. Невидящий взгляд его блуждал по каюте.