Мы посмотрели на Нефертити, отдающую приказы слугам во дворе.

— Она будет царицей Египта, — с некоторым трепетом произнесла мать. — Подумать только — наша Нефертити, которой всего пятнадцать!

— А я?

Мать улыбнулась.

— А ты будешь сестрой главной жены царя. Это немало.

— Но за кого я выйду замуж?

— Тебе всего тринадцать! — воскликнула мать, и по лицу ее скользнула тень.

Я была единственным ребенком, которого даровала ей богиня Таварет. Как только я выйду замуж, у нее не останется никого. Я тут же пожалела, что заговорила об этом.

— Может, я и не выйду замуж, — быстро произнесла я. — Может, я стану жрицей.

Мать кивнула, но я видела, что она думает о том времени, когда останется одна.

2

Фивы

19 фар пути

Наша барка готова была к отплытию в Фивы через четыре дня после визита тети в Ахмим. Солнце, поднявшееся над храмами нашего города, застало меня в моем маленьком садике с травами; я сорвала листик мирриса, понюхала его и закрыла глаза. Я буду очень скучать по Ахмиму.

— Не ходи ты с таким унылым видом, — раздался сзади голос сестры. — Для тебя найдется достаточно садов в Мальгатте.

— Откуда тебе знать?

Я посмотрела на мои любовно ухоженные растения. Васильки, мандрагора, маки, маленькое гранатовое дерево, которое мы с Ранофером посадили вместе.

— Что значит — откуда? Ты будешь сестрой главной жены царя. Если там нет садов, я прикажу их устроить!

Я рассмеялась, и Нефертити присоединилась к моему смеху. Она взяла меня за руку.

— И кто знает? Может, мы построим для тебя целый храм и сделаем тебя богиней сада!

— Нефертити, не говори так!

— Через два дня я выйду замуж за бога, а значит, стану богиней, а ты — сестрой богини. Ты станешь божеством по родству, — непочтительно пошутила она.

Наша семья была слишком близка к фараонам Египта, чтобы верить в их божественную природу так, как в нее верили простолюдины, — так, как им велели верить, чтобы они не оспаривали власть фараонов. Отец объяснил мне это однажды вечером, и я боялась, что следом он скажет, что Амон-Ра тоже ненастоящий, но этого он не сказал. Есть вещи, в которые веришь удобства ради, — а есть слишком священные, чтобы оспорить их хоть словом.

Невзирая на обещания Нефертити, мне было жалко покидать мой маленький сад. Я взяла с собой столько трав, сколько могла, рассадив их по маленьким горшочкам, и велела слугам заботиться об остальных. Они обещали, но мне не верилось, что они и вправду будут уделять внимание ююбе или поливать мандрагору столько, сколько ей требуется.

Путешествие из Ахмима в Фивы было недолгим. Наша барка пробралась через тростники и рогоз и поплыла по мутным водам Нила на юг, к городу фараонов. Отец улыбнулся сестре с носа барки, а она, восседая в кресле под навесом, улыбнулась ему в ответ. Потом он поманил меня пальцем.

— На солнце у тебя глаза, как у кошки, — сказал он. — Зеленые, словно изумруды.

— Как и у мамы, — ответила я.

— Да, — согласился отец. Но он подозвал меня не затем, чтобы побеседовать о моих глазах. — Мутноджмет, в грядущие дни твоя сестра будет нуждаться в тебе. Времена нынче опасные. Когда на трон восходит новый фараон, это всегда сопряжено с неизвестностью, и сейчас — более, чем когда-либо. Ты станешь главной дамой при твоей сестре, но ты должна быть очень осторожна во всем, что говоришь и делаешь. Я знаю, что ты честна. — Он улыбнулся. — Но иногда честность — это недостаток.