— Вы еще не заучили правил наизусть, мистер Бене? Лучше бы занялись делом — вольно вам чужие идеи заимствовать, судно на куски разламывать, дыры в днище мачтой протыкать!

Бене поглядел на меня сверху вниз — как в переносном, так и в прямом смысле, потому что я почти висел, уцепившись за поручень напротив своей каюты.

— Пара-другая дыр, Тальбот, не причинит судну особого вреда. Вытащите из шлюпки затычку, воткните туда нож и, если шлюпка идет ходко, лишняя вода просто выльется наружу.

— А эту мысль вы у кого стянули?

— Я не ворую чужие мысли!

— А я уверен в обратном.

— Не понимаю, на чем зиждется ваша уверенность!

— Девочки могли погибнуть! Наши жизни под угрозой, глупец!

— Я вовсе не глупец. Вы затронули честь моего имени, сэр!

— А я говорю — глупец!

— Я не позволю себя оскорблять! Вы ответите за свои слова!

— Слушайте, вы, Бене!

С этого момента разговор потерял всякий смысл. Нет, я изъяснялся вполне разборчиво, каждая реплика что-то означала, но это почему-то только усиливало всеобщую неразбериху. Оскорбленный Бене зачем-то решил ознакомить меня со своим семейным древом, в то время как я на все лады обзывал его мошенником. Он, в свою очередь, обвинил меня в вероломстве, свойственном моей нации! На что я с видимой угрозой ответил, что с удовольствием пристрелю неприятного французского джентльмена. Это заявление он встретил ехидным:

— Ах, англичане! Неприязнью к ним проникаешься при первой же встрече, но стоит узнать их получше, и неприязнь сменяется ненавистью!

Дверь каюты Преттимена приоткрылась, выглянула миссис Преттимен, которая снова надела матросскую робу. Разглядев нас, она живо спряталась обратно — видимо, потому, что ее густые волосы были абсолютно неприбраны. Кроме волос и лица я вообще не успел ничего разглядеть. В наступившей после этого тишине отчетливо послышался вопль мистера Преттимена. Тишина, однако, смыла последние остатки смущения и лишь поспособствовала ссоре.

Мы с Бене наговорили друг другу массу грубостей. Я без обиняков обвинил его в краже моей идеи — смастерить для девочек Пайка гамаки а-ля Нельсон. Бене все отрицал и настаивал на том, что он по чистой случайности выдумал то же самое одновременно со мной. Более того, лейтенант предположил, что это я присвоил его мысль, а вовсе не наоборот! Мы дошли до того, что начали неуклюже пихать и толкать друг друга! Я клялся, что знаю, как помочь мистеру Преттимену, Бене тут же заявил, что он вообще явился в пассажирский коридор именно за этим, хотя возможно, разгоряченный бренди, я неправильно его понял. В этот миг выглянула миссис Преттимен, уже аккуратно причесанная, и отчитала нас таким тоном, что, не будь мы в бешенстве, он наверняка бы нас охладил. Вместо этого, споря и толкаясь, мы ввалились в каюту и, перекрикивая друг друга, сообщили ее обитателям, что именно намерены предпринять.

— Что угодно, что угодно, лишь бы мне стало легче! Переворачивайте, если хотите! — завопил Преттимен.

Бене схватил его за плечи, невзирая на возражения миссис Преттимен. Ноги больного свесились с койки, он изо всех сил старался не кричать в голос.