Но еще один удар, более тяжелый, чем все предыдущие, обрушился теперь на мистера и миссис Хас. Ветхозаветный Иов имел семерых сыновей и трех дочерей, и все они были уничтожены. Нынешний Иов должен был вынести более тяжкую потерю; у него был только один любимый сын, многообещающий мальчик, который поступил в Королевский авиационный корпус. Пришло известие, что он был сбит над германской линией фронта.

К несчастью, между мистером и миссис Хас существовали разногласия по поводу карьеры сына. Хас гордился, что юноша избрал столь героическое поприще; миссис Хас делала все возможное, чтобы воспрепятствовать этому. Теперь бедная леди сделалась весьма жестокой в своем горе. Она поносила мужа как убийцу собственного сына. Она выражала надежду, что он доволен делом своих рук. Теперь он мог добавить еще одно имя к своему списку; он мог добавить его к поминальному свитку в часовне «вместе с другими». Вписать туда ее дитя! Сказав это, она с рыданиями покинула комнату.

Несчастный человек остался сидеть, пораженный ее словами. Фраза «вместе с другими» ударила его в самое сердце. В школьной часовне действительно был список кавалеров Креста Виктории, Медали за Отличие и тому подобных наград — непревзойденный список, и в самом деле он был его гордостью. В течение нескольких дней его душа оставалась как бы оглушенной. Он находился в состоянии чрезвычайного нервного истощения и апатии. Он едва мог отвечать на самые необходимые письма. От достоинства, надежды и огромного запаса активности его жизнь вдруг резко повернулась в сторону этого тусклого жилья, заполненного перебранкой двух неразумных женщин; его работа в этом мире обратилась в руины; в нем не осталось силы для борьбы с судьбой. И смутная внутренняя боль медленно прокралась в его сознание.

Его жена, нездорово жестокая от скорби и страдания, пыталась затеять с ним крупную ссору из-за ношения траура по их сыну. Он никогда не одобрял и всегда высказывался против этих помпезных ритуалов смерти, но она настаивала на том, что, какое бы бессердечие он ни проявлял, по крайней мере она должна носить черное. Он может, сказала жена, быть уверен, что она не потратит денег больше, чем требуют простые приличия; она купит самый дешевый материал и сошьет платье в собственной спальне, но в черном она ходить будет. Это решение привело к прямому конфликту с миссис Крумм, которая возмутилась тем, что одна из ее лучших спален будет замусорена лоскутами черной материи, и потребовала плату за пользование швейной машинкой. Однако траурное платье обязательно следовало сшить, настаивала миссис Хас, даже если ей пришлось бы делать каждый стежок вручную. И бедная полубезумная леди в приступе глупой бережливости наделала себе еще больших хлопот, разрезав материал во всех направлениях не менее чем на полдюйма короче, чем было обозначено на бумажной выкройке. Она вступила чуть ли не в физическую схватку с миссис Крумм из-за состояния ковра и кроватного покрывала, а миссис Крумм сделала все возможное, чтобы втянуть мистера Хаса в препирательство со своим мужем:

— Крумм старается не вмешиваться, но определенным вещам некому противостоять, кроме него, мистер Хас.

В течение нескольких дней на этом поле боя неутолимой печали и мелочной жестокости, ощущая тупую боль, упорно пробивающую себе путь, мистер Хас заставлял себя в какой-то степени продолжать осуществлять комплекс мер, необходимых при бедствии, случившемся с его школой.