— Клинь-клинь! — немедленно пошутил кто-то за спиной.

Хотя, что значит — кто-то? Всё Боре, дурачку, неймётся.

Варя сменила разочарованного проигрышем Василя, и ко всеобщему удивлению без особого труда припёрла Матвея к стенке. Я немного напрягся даже, до того легко она это проделала.

— Следующий Линь! Готовится Жёлудь.

Я вышел, потянулся к сверхсиле, сотворил область давления и мысленным усилием двинул его навстречу примерно аналогичной по площади аномалии, созданной Варей. Сразу ощутил сопротивление воздуха и мой экран слегка повело, такое впечатление — лист фанеры против ветра нести пытаюсь. Пришлось остановиться и выровнять его, ещё и погасить нестабильность входящего потока, закрутив энергию на противоход.

Савелий Никитич погрозил пальцем и жестом велел сближаться. Области воздействия соприкоснулись, и вот тогда я ощутил реальное сопротивление. Экран качнулся назад и отодвинул меня на шаг, ничего не оставалось, кроме как начать работать в полную силу. Варя какое-то время сопротивлялась, ну а потом я её продавил, шумно выдохнул и потряс занемевшими невесть с чего руками.

Но Мите Жёлудю уступил вовсе не из-за усталости. Просто не мне с операторами восьмого витка тягаться в упражнениях, где результат напрямую на мощность завязан. Нет, посопротивлялся, конечно, да только плоскости воздействия очень скоро сместились в мою сторону, пришлось даже упереться ладонями в слившиеся воедино экраны. Те начали продавливаться и загуляли, вперёд выступал то один край, то другой в зависимости от прилагаемых мной усилий, а ещё, такое впечатление, я мог раскрутить их волчком, передав нестабильность собственного энергетического потока. Задумался об этом, замешкался и проиграл. Впрочем, особо по этому поводу не расстроился даже — тренировка вышла что надо. Познавательная.

Победителем по итогам прогона всех курсантов оказался Максим Бондарь. Я нисколько этому обстоятельству не удивился. Да вообще никто этому не удивился, зашушукались даже, осуждая единственного в нашей компании оператора седьмого витка, участие которого заведомо лишало всяких шансов на победу остальных.

Ну а дальше в подвал спустились завуч и представитель института, и курсанты начали сдавать зачёты на тех же самых тренажёрах, которые использовались для отработки оперирования кинетической энергией. Просто сейчас требовалось задействовать давление и оценивалась не только сила и стабильность, но и правильное позиционирование экрана в пространстве. Завалил один край, не додавил кнопки на другом — добро пожаловать на пересдачу. Отсеялось сразу семь человек, я и сам получил зачёт едва ли не чудом.

На втором этапе оценивался коэффициент полезного действия — требовалось перевести десять тысяч сверхджоулей в давление, и там впервые курсантов контролировал не Савелий Никитич, а консультант кафедры кадровых ресурсов. Я результатом не блеснул, но в норматив уложился, что меня всецело устроило.

Последнее испытание проходило уже на задворках училища, где по соседству с футбольным полем был обустроен полигон — совсем небольшой, не чета нашему. Реквизит оказался предельно прост — деревянный куб из основания, четырёх боковин и крышки, скреплённых между собой лишь пазами.

— Недостаточно просто создать область повышенного или пониженного давления! — заявил там Савелий Никитич. — Чаще всего требуется сделать это быстро и точно. Ваша задача повысить давление в коробе так, чтобы он развалился. Лимит сверхсилы — десять килоджоулей. Первый Пахота! Готовится Короста!

У Матвея с приглушённым хлопком подпрыгнула крышка, а когда привлечённые для ассистирования инструктору местные учащиеся вернули её обратно, Василь полностью развалил короб — стенки просто раскрылись в разные стороны.

— Линь! — вызвал меня Савелий Никитич. — Пошёл!

Я набрал десять килоджоулей и пережёг их в паскали, даже не попытавшись придать выплеску силы хоть какое-то подобие упорядоченности.