Вернувшись в медицинскую палатку, Максин проинструктировала врачей, перечислив симптомы, свидетельствующие о том, что пострадавший получил серьезную психическую травму. Почти всю ночь они с Блейком были на ногах, а под утро легли вместе в джипе и немного поспали, прижавшись друг к другу, как два уставших щенка. Если бы их в этот момент увидел Чарлз, ему наверняка не понравилась бы эта картина. Впрочем, Максин не вспоминала сейчас о женихе, у нее было слишком много других дел.

Почти всю субботу Максин провела с детьми. Она осматривала их и разговаривала с ними. Большинство ребятишек были больны или получили увечья во время землетрясения. Максин знала, что не все из них выживут. Двенадцать человек она направила к медикам. Заканчивала она осмотр уже в сумерках.

— Что я могу еще сделать для этих несчастных? — спросил ее Блейк.

Он выглядел беспомощным и растерянным. В отличие от Максин он не привык видеть человеческое горе и боль. Впрочем, Максин тоже была подавленна.

— Если честно, то некоторым из них мы уже ничем не сможем помочь, — печально сказала она. — Ты делаешь все, что в твоих силах. Но ведь мы с тобой не волшебники.

Максин знала, что Блейк, не жалея денег, финансировал спасательные работы в зоне бедствия, однако сейчас спасатели находили под завалами только трупы.

И тут Блейк произнес фразу, которая потрясла Максин.

— Я хочу увезти домой несколько сирот, — тихо сказал он.

Жалость и сострадание — это нормальная реакция в подобной ситуации. Но Максин знала, что в сложившихся обстоятельствах усыновить сирот будет очень трудно.

— У всех, кто сталкивается с несчастными, возникают подобные желания, — промолвила Максин. — Но ты не сможешь увезти с собой местных детей. Правительство поместит их в приюты и разработает систему оказания помощи пострадавшим детям. Не забывай: марокканцы в большинстве своем мусульмане, и они хотят воспитывать детей в своих традициях. Я прекрасно понимаю тебя. Ты вкладываешь в дело спасения сирот всю душу, но придет час, когда тебе придется уехать отсюда, а сироты останутся.

— В этом-то все и дело. У меня такое чувство, что я должен еще что-то сделать для них. Я больше не могу заниматься только своими домами и устраивать в них вечеринки и развлечения. Если ты человек, ты должен помогать людям. Нельзя только брать.

Максин впервые слышала от мужа такие слова. По-видимому, он наконец прозрел и по-новому взглянул на жизнь.

— Лучше помочь детям здесь, на месте, не пытаясь увезти их с собой, — сказала Максин. — Тебе будет сложно пройти все бюрократические препоны, если ты все же решишь усыновить нескольких сирот.

Блейка вдруг осенило, и на его губах заиграла радостная улыбка.

— Я знаю, что делать! Устрою в своем марокканском доме приют! После реконструкции в нем разместятся не меньше сотни ребятишек. Буду содержать их на свои средства, а потом всем воспитанникам дам образование.

На глаза Максин навернулись слезы.

— Ты серьезно?

Максин не ожидала от бывшего мужа столь самоотверженного поступка. Проект Блейка мог принести сиротам больше пользы, чем усыновление. Сотни детей обретут крышу над головой и перспективы в будущем.

— Вполне, — ответил Блейк, глядя ей прямо в глаза.

Максин окончательно убедилась в том, что ее бывший муж повзрослел. Он больше не был похож на Питера Пэна.

— Но это из области фантастики. — Она с восхищением посмотрела на него.

Однако Блейк уже загорелся, его глаза сияли. Максин гордилась им в эту минуту.

— Ты поможешь мне в организации работы с сиротами, Максин? Мне нужна твоя экспертная оценка психического состояния детей и рекомендации.