— Ну что ж, примерно так. Он сказал, что пытался уговорить Принни изменить свое решение относительно «Зари надежды», но это уже попало в газеты, так что ничего не вышло. Он нашел этот дом и отвез меня осмотреть его, а затем предложил сэру Питеру Ладлоу такую высокую цену, что барон только пожал ему руку и отдал ключ от дома. А потом маркиз передал этот ключ мне.

Люсинда долго смотрела на нее.

— Эви, — наконец произнесла она, — если кому-нибудь станет известно, что Сент-Обин купил для тебя дом, твоя репутация будет безвозвратно загублена.

Это была только часть правды, беспокоившей Эвелину, но она никогда не сказала бы Люсинде об этом. Ни одна живая душа не должна была знать, что натворили они с Сентом. Она покачала головой.

— Он купил его не для меня; он сделал это для сирот.

— Мне так не кажется, — настаивала ее подруга. — К тому же не думаю, что кто-нибудь еще возьмет на себя труд поверить такому объяснению. Ты слышала лорда Дэра — Сент ничего не делает просто так. И, учитывая, что он купил дом в твоем присутствии, все будут думать, что ты стала его… любовницей.

Она действительно стала его любовницей, вынуждена была признать Эвелина. Сердце застыло. После слов Люсинды все стало казаться таким отвратительно грязным и низким. Что, если Сент с самого начала намеревался погубить ее? Когда она заперла его в темнице, он сказал, что она будет первой, кто поплатится за это. Он мог быть очень коварным — она убедилась в этом на собственном опыте. Но такое далеко выходило бы за пределы коварства. Это была бы… подлость.

— Я не настолько наивна, — попыталась возразить она, с трудом изобразив беззаботную улыбку, — после всего, что мне пришлось сделать. Если поиски нового пристанища для детей включают риск для моей репутации, что ж, так тому и быть.

Так оно и было. Конечно, в общении с Сентом всегда присутствовала значительная доля риска. Он предоставил на ее усмотрение способ расплаты, но даже тот, который он предложил — признаться в том, что она занимается делами приюта, — привел бы всего-навсего к ухудшению ее взаимоотношений с собственной семьей. В обществе никогда бы ничего не узнали об этом. В особенности что он купил для нее дом.

— Я совсем перестала понимать тебя, — сказала Люсинда.

— Возможно, это потому, что я теперь не так боюсь ошибиться. По крайней мере я стараюсь что-то сделать. Вместо того чтобы жаловаться, что никто ни о чем не думает, я действительно делаю что-то полезное.

По выражению лица Люсинды было видно, что она собирается продолжать разговор. Но к счастью, коляска остановилась и лакей отворил дверцу прежде, чем подруга успела еще что-нибудь сказать. Эви терпеть не могла лгать Люсинде и Джорджиане, но они придерживались о Сенте того же мнения, что и все остальные в Лондоне. Они не смогли бы понять, как для нее важно не выказывать смущения или стыда за свое сотрудничество с Сентом. В противном случае он непременно узнал бы об этом, и тогда все ее усилия пропали бы впустую.

Эви поспешно спустилась на землю, по-прежнему не зная, что отвечать, если подруга продолжит свои расспросы. Вероятно, Люси захочет узнать, почему она так изменилась, у нее же на это был только один ответ: Сент.

Какими бы фантастическими мечтами об улучшении общества или о свершении чего-то значительного и стоящего Эви ни тешилась когда-то, именно Сенту она была обязана тем, что ей и вправду удалось что-то сделать, а не только мечтать. Она уже совершила то, чем могла гордиться, а теперь, и снова благодаря Сенту, ее усилия должны были принести еще более значимый результат.

Ей не терпелось снова увидеться сними обсудить следующие шаги.