С самого первого дня, как приехал Крис, она уступила его просьбе зря его не волновать, поняв, что он действительно беспокоится о ее безопасности. Хотя вряд ли он сумел оценить по достоинству ее уступку, но она теперь всегда его предупреждала, когда шла гулять…

Остановившись в дверях библиотеки, она увидела, что Крис сидит за письменным столом и что-то очень внимательно читает. А не совершает ли она ошибку, утаивая от Огдена свою находку? — подумалось Лоре.

Крис поднял на вошедшую глаза. Нахмуренное и сосредоточенное выражение на его лице сменилось приветливой улыбкой.

— Собираюсь прогуляться, — сообщила она.

Крис кивнул. Нет, Лора была не права: он прекрасно понимал, как нелегко дается ей эта уступка. Более того, позови она его с собой, он бы согласился, но навязывать ей свое общество стеснялся. Никому из тех, кого он встречал, не требовалось столько умозрительного пространства, сколько ей. Так много, что вряд ли он сможет оказаться к ней когда-либо ближе.

— Счастливо, — только и сказал он. — Но, похоже, пойдет дождь.

— Да нет. К тому же я недалеко.

Она быстро зашагала по тропинке вокруг озера. В отличие от обычных ее прогулок, у этой была цель. Пройдя минут десять, Лора добралась до своего любимого места — небольшой поляны на дальнем берегу озера. Деревьев тут не было, и открывался прекрасный вид на дом. Она села на мох и с наслаждением вдохнула аромат влажной земли. Но тревожные мысли уже были тут как тут.

Черт возьми, Марк, зачем ты это сделал? У тебя наверняка была веская причина. Но какая? И как, скажи на милость, я должна расшифровать твои закорючки?

Картину, а следовательно, и запрятанные в нее записи, дядя завещал ей. Он знал, что Лора никогда «Наше будущее» не продаст. Возможно, даже предполагал, что она заберет ее к себе домой. Именно так и случилось бы, если бы не скоропостижная его кончина, после которой Лора не могла видеть то, что напоминало ей о любимом дядюшке.

А если бы она привезла картину к себе домой, то непременно переделала бы раму. Ей никогда не нравилась та, которую с самого начала выбрал Марк. Она так, помнится, ему и сказала. Это было примерно за год до его смерти. Но даже если бы Лора не стала делать новую раму, она наверняка заметила бы, что дядя склеил старую на редкость неумело.

Значит, Марк преднамеренно оставил эти десять листков именно там, где она — и только она! — могла их найти. Если бы он просто хотел обеспечить их сохранность, то скорее всего положил бы в сейф. Но в таком случае после его смерти их мог бы обнаружить любой член семьи. А если бы Марк официально завещал эти бумаги ей, у остальных Рейнов появились бы вполне закономерные вопросы. Выходит, она единственный адресат загадочных листков.

— Прекрасно, — прошептала Лора. — Пока все логично. — Но ведь Марк не мог не подумать о том, что племянница не сумеет оценить значение его записей?

А что, если Марк уже намекал ей о существовании этих записей? Они с дядей много времени проводили здесь, в «Фонтане». Лора всегда приезжала сюда раньше других, чтобы побыть с Марком наедине, регулярно навещала его и в другое время.

В последние годы жизни у Марка развилась гипертония, он справлялся с нею при помощи лекарств и специальной диеты. Но однажды произошел гипертонический криз. За ним последовал инсульт, и Марка почти полностью парализовало. Больше всего пострадала его речь. Он пролежал две недели в больнице, то впадая в забытье, то возвращаясь к реальности.

И Лора и Фреда были рядом с ним до самой его кончины. В те ужасные дни девушке казалось, что Марк вроде бы понимает, что она рядом. И как наяву представила перекошенное лицо дяди и его жалкие попытки что-то ей сказать…

Время сгладило остроту первой боли.