В чужом разуме произошли еще какие-то сложные процессы, она явно готовилась к новому непростому разговору. Неужели теперь спросит про цветочек аленький?

— Михаил Борисович, а где Вы планируете жить после женитьбы?

А думал, что уже ко всему готов. Конечно, раз он умудрился прожить у нее несколько дней, то интерес к его дому объясним, но как она придет на квартиру к чужому мужчине? Непристойность же. С другой стороны, раз даже про внебрачных детей выспросила, то изучает все стороны его жизни.

До Васильевского острова оба ехали в молчании, старательно избегая случайных прикосновений. Доходный дом Гемилиан был достаточно респектабельным, огромным, в пять этажей, с роскошными вторым и третьим. Сам советник снимал квартирку на четвертом. Высота гостью не поразила, как и огромные окна. Наоборот, она принюхивалась к чему-то, косилась на рамы и тусклые светильники. Единственное, что впечатлило — колонны на лестнице. Их даже потрогала, восхитившись и громоздкостью, и ковкой балюстрад.

Видно, что сравнивает со своим домом, и пока что все не в ту пользу. Поскольку на гостей статский советник не рассчитывал, а приходящая прислуга случалась лишь пару раз в неделю, причем срок уже подходил, то избыточного порядка в квартире не найдешь. Графиня осматривала переднюю с легким скепсисом. Да, это не Климов переулок, но, тем не менее, он уже пару месяцев тут, привык. Но действительно, предположить, что она переедет сюда — глупо.

— Если Вы… Мы, конечно, снимем более просторное жилье… — пробормотал он, пытаясь собрать все папки со стульев и кресел в одно место. Как бы потом вспомнить, что куда дел. — Для одного мне здесь как раз, но Вам-то…

Попытки пристроить все на этажерку закончились громким падением всей конструкции, сопровожденным полетом более или менее незакрепленных бумаг по всей комнате. К ее ногам спланировала фотография с зимнего торжества у Татищевых. И вот надо же было именно так… Графиня удивленно приподняла одну бровь, только было посмотрела в его сторону, но милосердно отвела взгляд. Не так жестока, как пыталась показать.

— Может чаем угостите, Михаил Борисович? — и устроилась в кресле.

Пока он собирал рассыпанное, спрятав картонку в верхнем ящике стола, она осторожно вытащила из волос булавки, придерживающие шляпку с озорным пером и уложила ее на стол. Задержаться хочет или же?

Слишком серьезный взгляд для игривого тона. Слишком волнуется, чтобы сохранить невозмутимость лица.

Он только собрался к коридорному распорядиться насчет чая, как конструкция из шелка, фетра и перьев марабу спланировала на пол. Наклонился подать ее и натолкнулся на прямой, дерзкий, немного зовущий взгляд. Он повертел несчастную шляпку в руках, не глядя пристроил на стол.

И вроде бы все понятно, она не придерживается общепринятых правил, так что можно вести себя смелее. Но смущается порывов, вон вчера только мешок на голову не надела. В то же время они уже целовались, вряд ли это ее отпугнет. Коснулся губ осторожно, чтобы не спугнуть. Все же в беде люди ведут себя иначе.

Но она вновь проделала этот трюк с волосами и сразу вспомнилось все, что было пару дней назад, самоконтроль оказался необратимо утрачен.

— Безумство моё… — прошептал он, отрываясь от губ и скользя по шее.

Все же пришлось приподнять ее над креслом и унести из комнаты.

Женщин в эту квартиру Тюхтяев еще не приводил, так что раньше не рассматривал перспективы кровати, а оказалось, что она довольно узковата.

— Как-то это все неожиданно. — он торопливо сорвал мундир. — Я немного иначе планировал…

Честно говоря, планировал он мало что, просто был уверен, что если и заполучит ее, то все произойдет само собой, повинуясь его ожиданиям.